"Дмитрий Щербинин. Звезда" - читать интересную книгу автора

космоса, да и каждая из наук процветала. Кэролайн воспринималась уже иначе,
как прежде, она стала для всех такой же обыденной, как Солнце. Солнце
светит, и то, что оно дает всему жизнь воспринимается как должное - да
как-то иначе попросту и быть не может - не было бы солнца, не было бы и
жизни. Но вот новое солнце, точнее - Звезда. Она сияла теперь в душе каждого
и день, и ночь. Она двигала к прекрасным свершениям. Никто уже и представить
не мог, что она все-таки человек, что у нее тоже есть сердце, какие-то
сокровенные мысли, желания...
Но Кэролайн была человеком, и она очень страдала. Ведь ей уже исполнилось
двадцать, а любви, той единственной любви, когда соединяются две половинки
единого целого и навечно, не было, и быть не могло. Все чаще чувствовала она
себя не Звездой, но костром от начала очень ярким, но уже прогорающим -
пожалуй, только груда углей и осталась, и никто не мог подкинуть ей в сердце
новых дров. Она выходила на сцены, она общалась и общалась с этой
беспрерывной вереницей тут же уходящих в небытие лиц, и со слезами
вспоминала детство на Сириусе, там она, по крайней мере, могла оставаться со
своей куклой, играть. Все чаще ей казалось, что ее окружает темная
бесконечность, она из последних сил льет в эту бесконечность свой свет, и...
ей было страшно, ей хотелось покоя, ей хотелось любви, но ни того, ни
другого не было. Однажды она почувствовала родственную душу - мелькнула она
в клубящемся вокруг ее мраке, но только мгновенье это продолжалась - вокруг
клокотала эта темная толпа, и тут же поглотила этот лучик надежды. До этого
Кэролайн еще пыталась казаться жизнерадостной, даже улыбалась - теперь
надвинулось то, что никто и не ожидал от звезды - депрессия. Как когда-то
Вилтор она перестала с кем-либо разговаривать, не улыбалась, почти ничего не
ела. Только если для Вилтора была звезда Она, то для самой Кэролайн такой
звезды не было. К ней пришел директор компании - мужчина в летах пытающийся
сохранить былое высокомерие, но благодаря Кэролайн уже не в силах этого
сделать. Он сидел перед ней в роскошно обставленном покое, и глядел на нее с
жалостью, едва сдерживая слезы. Кэролайн никогда не использовала никакой
макияж - самая лучшая косметика была для ее красоты все равно что надпись
"звезды", заменяющая бесконечное звездное небо. Она также никогда не
одевалась в роскошные наряды, и теперь сидела, заплаканная, в простеньком
платьице, сродни тому, в котором исполнила когда-то первый концерт для
колонистов Сириуса. Руки ее были нервно сжаты, подрагивали, и в них, к ужасу
директора, дымилась сигарета. Он только вошел, только увидел эту сигарету, и
взмолился:
- Брось, пожалуйста. Я молю тебя, Кэролайн. Пожалуйста, пожалуйста -
брось эту сигарету.
Она взглянула на него своими огромными глазами, и директор почувствовал и
восторг и боль - боль была в этих глазах. Кэролайн затянулась, закашлялась,
а потом, роняя одну за другой слезы, прошептала:
- Моя карьера закончена. Я больше никогда не выйду на сцену...
Директор предвидел эти слова, и, все-таки, они резанули его так, что он
тут же вскочил, и стремительно стал прохаживаться перед нею - вот он стал
молить, и совсем забылся, молил так, как молит разве что юноша-поэт - нет -
невозможно было представить, что еще за несколько лет до этого, до появления
Кэролайн он был законченным подлецом, казалось бы без проблеска надежды на
исцеление.
- Нет, нет - никогда... - вздохнула девушка, и вновь поднесла в дрожащей