"Дмитрий Щербинин. Пробуждение" - читать интересную книгу автора

он пред ним! И как же все было преображено! Какие мрачные тона! Он
припоминал, что раньше пространство было каким-то более узким, вмещало в
себя меньше предметов, теперь все как-то раздвигалось, почему-то
представлялось, что разом он видит такие просторы, которые не смог бы пройти
за целую жизнь. И этот соседний, весь изъеденный тенями дом искривлялся в
сторону, и там, над небольшими городскими парками, над крышами иных домов,
поднимались в рокочущее, движущееся стремительными темными тучами небо,
колонны. Сразу вспомнился ядерный взрыв - очень, очень похоже, Алеше тогда
пришло сравнение, что - это что-то очень близкое, но, все-таки, что-то не
то, неизвестное никому. Вот в одном месте полыхнула ослепительная белесая
молния, стала разрастаться, полнится все новыми и новыми ветвями, наконец
потемнела, обратилась в еще одну темную колонну - еще усилились рокот и
дрожь, где-то на кухне упала, разбилась тарелка. Но даже не колонны эти
привлекали внимание Алеши - нет - родной, но как то неуловимо изменившийся,
и еще более изменяющийся город. Эти парки и сады - дома и большие и малые...
в какие-то мгновенья ему казалось, что он видел их и прежде - именно такими
и видел, но в следующее же мгновенье понимал, что ничего этого попросту не
могло быть. Это было как в тревожном сне. Открывалось какое-то слишком
огромное пространство, он попросту не мог бы видеть такого количества крыш и
парков, но видел, видел же!.. Не разом правда видел - надо было на чем-то
сосредоточить внимание, и тогда это надвигалось, все же остальное
расплывалось, словно в смерть уходило. Под порывами ветра содрогались не
только деревья, но и дома, однако, в то же время, ветер не был настолько
силен, чтобы выбить их окно... Все же Алеша испугался, что окно выбьется, и
ветер унесет его. Вот он схватился за руку матери, но от окна так и не
отошел - страшно было отходить, так и не найдя ответа, что же там
происходит, в неведении оставаться. Вот приметил он, что в небе были иные
цвета кроме темных - действительно, в разрывах было видно что-то
светло-изумрудное, пузырящееся, вот-вот готовое устремится чуждыми потоками
к земле. Он все вглядывался-вглядывался и вот еще одна белесая вспышка, еще
одна исполинская черная колонна поднялась над садами и парками. Алеша
стремительно обернулся к маме, взглянул в ее необычайно бледное лицо - на
какое-то мгновенье черты там почти прояснились, но тут же вновь стали
расплывчатыми - на улице сгущался мрак.
- Быть может, это вредно для глаз... Давай отойдем от окна... -
вполголоса, и по прежнему растерянно проговорила она, и сделала шаг в
сторону, в полумрак комнаты, отвела за собою Алешу.
Рокот и дрожь оставались, но они отошли на второй план, казалось Алеше,
что во всем мире остался только он и мама - припомнил, что, когда глядел в
окно, то не видел на улицах ни одной человечьей фигурки, лишь только тени
стремительные летели там, разрывались. Было очень страшно, чувствовал он,
что, если то, что разрасталось за окнами придет (а ОНО непременно должно
было прийти - он чувствовал это), тогда мама не сможет его удержать, и
что-то страшное подхватит его, и понесет... понесет неведомо куда. Первым
порывом было бросится в постель, укрыться одеялом, но тут вспомнилось, как
долго он спал, и какой страшный это был сон - нет, о кровати он и думать не
мог. И тут вспомнилось, что у него был друг Митя - мальчик для своего
возраста очень начитанный, рассудительный.
Да, как же он сразу не догадался! Митя, быть может... Да наверняка он все
знает, успокоит; скажет, что надо делать! И Алеша, пробормотав: "Сейчас Мите