"Дмитрий Щербинин. Последняя поэма ("Назгулы" #3)" - читать интересную книгу автора

которые закидывали невод, но каждый раз вытаскивали его совершенно пустым,
без единой рыбки. Они рыдали, сетовали, что их забьют, если они не доставят
бочку рыбы ко двору. Сэтл бросился их утешать, проповедовать о любви, а в
это время иные актеры сидевшие на дне, и дышавшие через камышовые трубки,
запустили в сети множество отменных рыбин... Вскоре весь берег был заполнен
рыбой, а рыбаки стояли перед Сэтлом на коленях, и восхваляли его, как
божество. Они рыдали, как казалось Сэтлу от умиления, но на самом деле - от
понимания, насколько они несчастные, и что вместо того, чтобы работать для
голодающей семьи, они исполняли эту дурацкую роль. А Сэтл так хотел
поверить, что в нем некие небывалые силы, что и поверил в это, и произнес
еще одну пламенную речь, в конце которой приобрел двух учеников (он мог и не
говорить ничего, так как уже было условленно, что они станут его учениками.
Они ушли от озера бросив пойманную рыбу гнить на солнцепеке. Вскоре были
найдены и иные ученики: лесорубы, охотники, нищие, больные, "умирающие", или
даже уже "умершие" - здесь не стану перечислять всех, а, тем более, при
каких обстоятельствах произошли их встречи, и что при этом говорилось. Все
это были несчастные актеры - все они с негодованием выслушивали восторженные
речи о любви, но для виду восторгались, плакали. Теперь Сэтл был уверен, что
он могучий чародей, избранный, и что достаточно только сказать несколько
слов о любви, как несчастье человека будет побеждено, а сам такой человек
станет его преданным учеником...
Все это, как уже говорилось, происходило в парке при дворце короля,
причем на не значительной территории, где все время обновлялись декорации.
Так Сэтлу несколько раз доводилось выйти на берег озера, где он впервые
встретил братьев рыбаков, но он этого даже и не заметил. Он в нетерпении
ждал, когда будет дан ему некий знак, по которому он поймет, что настало
время идти на дворец. В одну из ночей он, окруженный своими учениками,
заснул, и услышал тут голос Стэллы (а на самом деле все той же крестьянской
девушки) - она громко звала, но никто из учеников и не пошевелился, казалось
бы, что только Сэтл и слышит этот голос, хотя, на самом деле, слышали его
все, и только притворялись спящими. Он перешагивал через их тела, и вот
встал под сенью дуба - над головой его звучал такой милый, такой желанный
голос:
- Завтра ты примешь мучительную смерть, но через нее многие и многие
будут спасены...
- Но мы встретимся, ведь мы встретимся с тобою, не так ли, любимая?
- О, да, конечно, конечно! Пусть в этой последней ночи земной жизни
пылает здесь твое вдохновенное пение. Ты, охваченный творческим пылом -
разгорайся подобно свече, чтобы на заре совершить подвиг...
И вот Сэтл начал говорить стихи, вдохновленные речи, петь песни - все
это придуманное и раньше, а по большей части - созданное только теперь он
выкрикивал или шептал с таким искренним, молитвенным чувством, с каким
никогда еще не делал этого. Он и не знал, что совсем близко, в кустах,
укрывается богач, да его домочадцы, да дружки всякие, которые совсем уже
изнывали от безделья - и радовались этой потехи. Если же, время от времени,
из-за этого голоса некоторых из них охватывали непонятные чувства - они
всеми силами с этими чувствами боролись, щипали сами себя, шептали всякие
мерзости. До самого утра, изливал из себя Сэтл серенады, сонеты,
вдохновенные изречения, и вспоминал больше не Стэллу, но звездное небо
(впрочем, образ Стэллы и образ звездного неба - сплелись для него в единое).