"Андрей Щупов. Предатель" - читать интересную книгу автора

выходит, братья мои, что хваленый ваш атеизм - та же идея и та же религия.
Вера! Но не в Христа, а в собственный куцый умишко. Браво, господа
оглоеды!.. Даешь религию голого материализма, религию эгоцентрической
пустоты!..
Ухнув гусеницей в колею, танк волчком закрутился на одном месте.
Заглушив мотор, Ларсен с чертыханием выбрался наружу. Откупорив бутыль,
привычно приложился к холодному горлышку. Где-то среди туч утробно
громыхнуло. Лейтенант поднял голову и прислушался. Громыхание
продолжалось. Казалось, кто-то очень большой и тяжелый набегает издалека,
топоча по кровельному железу сапогами.
- Илья Громовержец, - Ларсен вяло помахал небесам рукой. - Грозится,
старый хрыч...
Неожиданно родилась мысль заехать к Сашкиному комроты, тому самому,
что отбил у лейтенанта теплую женщину, что удачливым образом переждал
бомбежку под теплым пуховым одеялом. Лейтенант суматошно полез обратно в
башню. Порыв был силен. Мозг взмутило от злости, сердце перетянуло
стальными кольцами. А может, взыграла запоздалая обида. За себя и за
Сашку, за майора-пушкаря - мужа теплой женщины, погибшего в те самые часы,
когда неверная супружница развлекалась с чужаком. Ларсен взялся за рычаги
управления...
Все получилось до нелепого смешно. Капитан стоял возле знакомого дома
и махал танку рукой. Широкоплечий, высокий, с уверенным лицом. Ларсен
остановил машину и перебрался выше, на место пулеметчика. Он не собирался
убивать более удачливого конкурента, но надо было как-то унять
разгоревшийся зуд, успокоить расшалившиеся нервы. И удивительно к месту в
памяти всплыли слова денщика о заносчивости капитана.
- Значит, ты у нас заносчивый, да? Что ж, заносчивым по их
заносчивости... - Ларсен нажал спуск.
Сначала он намеревался сбить с офицера фуражку, но руки мелко
тряслись, в глазах все плыло, лицо капитана и мушка никак не хотели
совмещаться. Поэтому он опустил ствол чуть ниже и начал с короткими
интервалами садить по ступеням, на которых стоял капитан. Дым щипал
ноздри, направляемые отсекателями, гильзы искристым фонтанчиком ссыпались
в специальные резервуары. Кончилось все тем, что комроты укрылся за ветхим
заборчиком и, вытащив пистолет, стал с самым решительным видом
отстреливаться от танка. То ли он ничего не понял, то ли действительно был
заносчивым и самоуверенным. На минуту Ларсен прекратил огонь,
прислушиваясь, как щелкают по броне пистолетные пули.
- Ага, значит, репозиции захотел, волчонок? Ладно, я тебе дам
репозицию! Током в пару тысяч вольт!..
Чуть поразмыслив, он развернул башню, заставив капитана переместиться
от заборчика к пустой собачьей конуре, и с наслаждением стеганул длинной
очередью по дому. Стекла, рамы - все вдрызг и в щепу! Не забыл Ларсен
пройтись и по резному коньку крыши. А когда пулемет, отжевав последний
патрон в ленте, устало замолк, он удовлетворенно вздохнул. Не глядя больше
на бывшего конкурента, снова взялся за рычаги и начал разворачивать танк к
дороге.


Уже в сгустившихся сумерках он подкатил к части. Под гусеницы опять