"Андрей Щупов. Тропа поперек шоссе" - читать интересную книгу автора

процеживать людей, питая мутными ручьями океан мирской ненависти.
Я не знал ничего о Лисе. Наши первые и последние шаги в подземелье мы
совершили врозь. Так вышло, что нас взяли разные люди. Я попал к Глору -- и
теперь благодарен судьбе за это. Благодарен за ту дуэль, которую навязал мне
черный великан правом сильного. Мне повезло скрестить шпаги с феодалом, не
терпящим посягательств на свою собственность. С первых дней заключения я
оказался в царственной изоляции от прочих хищников несвободы. Надзиратели
скрежетали зубами в ответ на мои насмешки и отворачивались, татуированные
жиганы витиевато грозили, но не смели притронуться ко мне и пальцем. Право на
меня имел один Глор. Этого черного монстра я ненавидел люто, сходил с ума от
его побоев и вспышек ярости и все-таки впоследствии сознавал, что только
щепетильность Глора, его холеная самоуверенность спасли меня от более худшего.
Под худшим я подразумеваю смертоносный яд, что витал здесь всюду, что валил с
ног в считанные дни.
Я выдержал у Глора месяцы.
Он устал от меня.
Мы разошлись.

###Глава 12

Бархатный от снега воздух по-щенячьи терся в грязные стекла. Ветер набирал
в невидимые пазухи воздушную мощь и дул, шепелявил непонятное, отчего,
изогнувшись от усилий, клонилась и пыталась заглянуть в наше окошко одичавшая
без листвы и тепла береза. Тускло ныла верхняя челюсть, напоминая о тяжелых
граненых перстнях черного великана. Кутаясь в старую, больше напоминающую
лохмотья куртку, Чита -- моя маленькая Чита! -- сидела рядышком и рассказывала
о своих злоключениях.
Слушая ее, я снова видел всех нас -- пассажиров одной жизни, объединенных
случаем и тем же случаем разбросанных по всему свету, по бесчисленным
автостанциям, по шипящим змеиным очередям за временным пропуском, за
продуктовой пайкой. Мы оказались каждый наедине с самим собой, и всякий
последующий день был оплеухой, приводящий в чувство -- чувство отрешенности,
подозрительной настороженности ко всему окружающему. Мы заново учились жизни --
улыбкам, обращенным к сильным, равнодушию к минутам, злобе к ближнему.
Отсутствие могущественных картонных квадратиков
, дающих право проезда, трансформировало нас в ничто, в неприкаянных
бродяжек. Небрежным желанием рыбьих служителей мы превратились в трусоватых
безбилетников. Отныне мы жили украдкой, почти незаконно. Нас ловили, высаживали
из машин, морили в кутузках, позволяя одно-единственное: ждать и надеяться.
Удивительно, но и такая жизнь одаривала своими нечаянными радостями, как то моя
внезапная встреча с тетушкой Двиной, с Чаком и Барсуком, счастливое
столкновение в людской пестроте Лиса и Читы. В волнующейся стихии мы сходились
и расходились подобно пылинкам на ветреном пустыре. Я потерял тетушку Двину на
следующий же день после встречи, опрометчиво отойдя поглазеть на вечно врущие
расписания. Увы, мы не были еще приучены к капризам этого мира, и суровым
рубанком он стесывал с нас наше незнание.
Нестерпимо захотелось потереть челюсть. Я знал, что делать этого не
следует, и все-таки не выдержал и потер. От первого же прикосновения боль
взорвалась гранатой, осколками метнулась в темя, в затылок, шипящим паром
обдала стенки черепа. Это было так знакомо!..