"Андрей Щупов. Шахматный город" - читать интересную книгу автора

в сущности -- такие же йеху.
Георгий насчитал тогда пять или шесть пулевых отверстий в груди монстра. И
со вторым лежащим обнаружилась та же история. Хуже всего, что большинство
подбитых чудовищ и вовсе уковыляло с поля брани. Несмотря на то, что во многих
сидело не по одной пуле. И все же огорчаться Георгий не стал. Как бы то ни
было, но он их прогнал, заставил считаться с собой, что было весьма непросто, а
этим стоило чуточку погордиться. Как говаривал некто, задачка для второклашек
блистательно разрешилась усилиями гения!.. Георгий хмыкнул. В самом деле!
Почему погиб Ленский? Да потому
, что Онегин лучше стрелял. Всего-навсего!..
В очередной раз плеснув на лицо и макушку водой, Георгий сладостно
зажмурился.
..Как же это все началось? С музыки, что так напоминала марш
двадцатых-тридцатых годов? Или с пелены перед глазами? Впрочем, нет, это
посетило его позже, а самое начало было прозаически неожиданным.
Как падает на голову зазевавшемуся прохожему кирпич? Да так и падает --
ВНЕЗАПНО. И даже не скажешь, что кто-то там зазевался, считая ворон. Потому как
кирпич летит быстро с ускорением девять и восемь десятых, но главное все же --
ВНЕЗАПНО. А постоянно ходить и озираться не очень-то принято среди людей. Вот и
его эпопея началась враз. Читал человек журнальчик на диване -- дремал,
просыпался и снова дремал. И снилось ему нечто пакостное, словно опять
приходилось сдавать университетские экзамены. И сознавал ведь при этом, что
чушь какая-то затевается, что все эти к
урсы он уже проходил, а все эти классы давным-давно остались в кильватере
за кормой. Однако сознавалось одно, на деле же происходило совсем обратное. И
мордатые экзаменаторы бесстрастно раскладывали листочки по партам, студентики
вглядывались в получаемые билеты, бледнея, закатывали глаза, строили страшные
гримасы, испрашивая у собратьев шпаргалеты. Главная, кстати сказать, чушь
наблюдалась именно в билетах. Георгию попались какие-то логограммы --
расчерченные в клетку квадраты, заполнить которые следовало целым рядом
мудреных чисел. Была и замысловата
я кривая, рассчитать которую необходимо было с помощью формулы Шредингера.
Словом, голова его шла кругом, он ровным счетом ничего не понимал и не мог
вспомнить, чтобы что-то подобное он когда-либо изучал. Какие-то пышнотелые
девицы подсаживались к нему, сочувственно прижимались мягким боком, пытались
помочь советом. Свои логограммы они уже просчитали, а вот с его заданием
отчего-то начинали путаться и советы давали самые бестолковые. В результате
время шло, Георгий оставался в аудитории в числе последних, а ни одна задача из
билета так и не стронулась с мес
та. За широкими окнами сверкала гроза, он в смятении думал, что теперь еще
вдобавок ко всему и вымокнет, возвращаясь домой, потому что опрометчиво не
захватил с собой зонта. Сидящие в аудитории все чаще поглядывали на часы, и
спасти буксующего студента могло только чудо -- то бишь одна из тех вещей, в
которые он никогда не верил. Но сон есть сон, и стоило Георгию подумать о
невозможном, как чудо свершилось. Очередная молния с треском рубанула по зданию
университета, расколов как раз поперек аудитории. Ворвавшийся вихрь смешал
билеты и листки с заданиями, закру
тил в пестром беспорядке. И в этот момент... Ну да! В этот самый момент
он, кажется, и проснулся. Но уже не на диване, а на полу. И сумрачно было в
комнате -- до того сумрачно, что первой его мыслью была мысль о грозе и выбитых