"Александр Щербаков. Змий (Авт.сб. "Змий")" - читать интересную книгу автора

столицы. Может быть, профессор сочтет возможным назначить мне день и час,
когда мы могли бы встретиться. Дело крайне важное и спешное.
- Профессор никого не принимает, - повторил женский голос.
- Скажите, может быть, профессору нужна какая-нибудь помощь?
- Благодарю, ничего не нужно. Уезжайте, пожалуйста.
- Но скажите мне, по крайней мере, что с ним? Кто его врач? Этим
интересуется правительство.
- Профессор велел мне говорить всем, что он никого не принимает, -
заученно и печально повторил женский голос.
- Немедленно сообщите профессору, что с ним хочет говорить сенатор
Тинноузер. Я уверен, что меня профессор примет, как только сможет.
- Но профессор велел мне никого не впускать и не беспокоить его из-за
приезжих.
Сенатор стоял, покусывая губу, и страдал, чувствуя, как его уши
медленно наливаются краской. Его титул и расторопный Гэб своими
молниеносными телефонными разговорами уже много лет подряд распахивали
перед ним все двери, и сенатор уже забыл о том, что его могут вот так
просто не пустить на порог. Должна быть какая-то простая контригра, в два
счета приводящая к выигрышу, сенатор это смутно понимал, но жара,
усталость и неожиданность расслабили его. Расслабили. Что ж, вот так и
спасовать? И чего он ломится к этому мизантропствующему маразматику? Иного
и ждать не следовало! Плюнуть и уехать! "Плюнуть и уехать!" - думал
сенатор в то время, как нарочито внятно произносил:
- Имейте в виду. У правительства возникли подозрения, что вы
злоупотребляете своим положением в доме профессора. Ваше нежелание
впустить меня в дом заставляет думать, что у вас есть дурные намерения.
Это вы не хотите, чтобы профессор встречался с окружающими. Предупреждаю
вас: я немедленно обращусь к шерифу и потребую, чтобы он обыскал дом. Я не
успокоюсь, пока не увижу своими глазами, что профессор обеспечен уходом и
способен свободно принимать свои решения. И как бы ни кончилось дело, вас
будут судить за то, что вы препятствовали члену сенатской комиссии
встретиться с гражданином страны. Вас посадят в тюрьму.
- Делайте что хотите, - был ответ. - А раз профессор не велел, я никого
не впущу.
- Послушайте, молодой человек, - раздался внезапно слабый медленный
голос. - Зачем вы пугаете пожилую женщину? Как вам не стыдно! Что вы
ломитесь в дом, где вас не хотят видеть? Извольте избавить меня от ваших
ревностных забот и уезжайте прочь.
Все, как обычно, и все очень просто. Говоришь с людьми по-человечески,
и ничего не выходит. А начинаешь пороть ерунду, так сразу добираешься до
сути.
- Простите, имею ли я честь говорить с профессором Генри Мэйсмэчером?
- Практически вы говорите с его останками, и они именуются Генрихом
Маземахером. Мэйсмэчера сделали из меня ваши косноязычные коллеги, которые
не способны даже на то, чтобы правильно произносить фамилии. Мне
достаточно долго приходилось это терпеть, но теперь, слава богу, в этом
нет нужды. Нет больше Генри Мэйсмэчера, и разговаривать вам не с кем.
- Простите, господин Маземахер, но мне нужна ваша помощь.
- Помощь? Моя? Ха! Ха! Ха! - голос отрывисто с натугой засмеялся и
закашлялся. - Это забавно. Заботливый молодой человек просит помощи у