"Владимир Щербаков. Пространство Гильберта (Журнал "Техника - молодежи", 1971, N 10)" - читать интересную книгу автора

- Вы не подскажете, где здесь такая квартира... - и он назвал номер
моей квартиры.
- Значит, вы ко мне? - спросив я, немного озадаченный.
Я впервые в жизни видел его. Ему было лет пятьдесят, на нем было
черное, видавшее виды кожаное пальто. Он показался мне чуть наивным, но
хорошим, искренним человеком.
Я назвал свое имя и тут же понял, кто ко мне пожаловал. Эта странная
догадка пришла так неожиданно, что я растерялся, когда он подтвердив ее.
Да, он бывший военный летчик Александр Ковалев. Случайно наткнулся на
очерк обо мне, о наших люминофорах. И о двух мальчиках, собиравших осенью
сорок второго картошку на пригородном поле. Разыскал меня через редакцию.
...Мы сидели до рассвета.
А когда вдоль шоссе встали из тьмы громады домов и в небе задрожали и
погасли последние звезды, пошли пешком до Садового кольца, свернули
направо, к площади Восстания, миновали улицы Герцена и Качалова, Красную
Пресню.
На утренних улицах непривычная тишина, кажется, редкие автомашины не в
силах разбудить их. Но серое небо светлеет, купол планетария уже отливает
плавящимся свинцом, и окна домов на Малой Бронной и Садовых улицах
начинают поблескивать.
- Знаете, с тех самых пор я люблю Москву, - говорит он. - Может быть, я
и раньше ее любил, но только это как-то не особенно проявлялось. Легко ли
вспомнить, что в сорок первом десятки баррикад появились на московских
улицах - у Балчуга, на Бородинском мосту, - в центре и на окраинах? Что
зеркальные витрины на Манежной площади скрылись за мешками с песком?
Я тоже люблю Москву с тех самых пор. Потому что он любит ее.
Но и он видел мир моими глазами, - тогда, в далекий сентябрьский день
он оказался рядом с моим братом, взглядом провожавшим его самолет. И когда
Ковалев начал разбираться в происходящем, земля исчезла из-под его ног так
же внезапно, как и появилась.
Но прежде он успел запомнить остывающую оранжевую полосу над лесом,
черные, как бы остановившиеся, машины на шоссе.
Перед ним лежало картофельное поле с росшими посреди одинокими
деревьями, местами серое, как пепел, местами красноватое от снопов света.
Стороной шагали к горизонту вышки электролинии. Огненные цветы заката,
покрывшие облака, косогор и поле придали земле неповторимый оттенок
грусти. С неба спустился прохладный поток синего воздуха, смешавшийся у
самой земли с легким дымом и запахом близкой реки.
И он успел вдохнуть этот воздух.