"Роман Шебалин. Резьба по глазу" - читать интересную книгу автора - Н-не знаю...
- Алло, Лаврентий! в Пятый номер, как обычно, ждите! Что? Да! У них будет... черт! сейчас, в Москве, я поймал! да-да! его, сердечного! Да не хрюкай в трубку, потом! Да, постоянное наблюдение за Пятым! Радужные? Чтоб я сдох, если он в этих Картах что-то рубит! Плевать! Сейчас главное... - быстрый взгляд на Хрусталева, "Хрусталев догадывается, о чем?" - Все потом! сюда, жду! - бросил трубку. - Як, зачем тебе Рита, она милая девушка, но я не совсем понимаю... - Ведь приходила с мечом? - Да, смешной такой... - Времени у меня здесь мало, ты - насмеешься еще, - Якоб наконец-то перевел дыхание, - ты плохой картежник, Хрусталев, смотри, не заигрывайся, - Якоб подошел к Хрусталеву, - остальное тебе не обязательно. В поддых кулаком ударил и - ребром ладони по шее, Хрусталев упал на пол. А над Якобом раскрылся словно зонтик, серебристый, без ручки, Якоб прянул в него и исчез. Секундой позже исчез и зонтик. 4. "От зеркал стало в доме теплее..." Когда весною таяли снега, когда природа устремилась вниз, к земле, черносинюшный гной беспечно обнажая, - снег въелся в землю, вышел, умер, светом стал, бьющим из земли зелеными и слабыми лучами, сплетаясь в лабиринты; так - естество земное, себя любило, вырождаясь из земли, треща, скрипя, стеная; сон разложился, труп души своей являя злому миру, Рита - чешуей своею ледяною, еще дышала, - грузно чешуя, то погружаясь в берега, то подымаясь до мостов, плыла в воде Москвы, вздыхая, растворялась, но тело голое еще в воде безликой тускло не светилось, рано: март, последние дни марта; Рита шла по набережной, меч, запеленутый в бортовку, в руке несла, дышала воздухом бескровным, ясным... Здесь, на Бабьегородском в п-образном доме, почти пустом, ведь жильцы все выехали уже, кроме, может, каких стариков и, собственно, Редакции, где когда-то, может быть, работал Юра, вот - левушка у старого подъезда, грязь, втоптанные листья в мутный снег рабочими (прокладывают трубы), пустые рамы, кислый запах гнили сырой земли, сумерки. Рита нагнулась в безмолвной скульптурке. Левушка, ты похож на разгаданного сфинкса, такой глупый... почему - все так? Нагнулась, нет, встала на колени, и прижалась лбом к его губам холодным. Левушка словно вздрогнул, словно там, внутри его сумрачного тулова встрепенулся голубок ясный, робкий. Стынь отступила. Как это?! Рита вскочила - горячие губы не левушки, нет, кого-то, кто тоже, может, чугунный, каменный, или - просто уже неживой Помоги. Ну, что устроили мы тебе фентэзи? А! Юрка? |
|
|