"Роман Шебалин. Резьба по глазу" - читать интересную книгу автора

- Н-не знаю...
- Алло, Лаврентий! в Пятый номер, как обычно, ждите! Что? Да! У них
будет... черт! сейчас, в Москве, я поймал! да-да! его, сердечного! Да не
хрюкай в трубку, потом! Да, постоянное наблюдение за Пятым! Радужные? Чтоб
я сдох, если он в этих Картах что-то рубит! Плевать! Сейчас главное... -
быстрый взгляд на Хрусталева, "Хрусталев догадывается, о чем?"
- Все потом! сюда, жду! - бросил трубку.
- Як, зачем тебе Рита, она милая девушка, но я не совсем понимаю...
- Ведь приходила с мечом?
- Да, смешной такой...
- Времени у меня здесь мало, ты - насмеешься еще, - Якоб наконец-то
перевел дыхание, - ты плохой картежник, Хрусталев, смотри, не
заигрывайся, - Якоб подошел к Хрусталеву,
- остальное тебе не обязательно.
В поддых кулаком ударил и - ребром ладони по шее, Хрусталев упал на
пол.
А над Якобом раскрылся словно зонтик, серебристый, без ручки, Якоб
прянул в него и исчез. Секундой позже исчез и зонтик.
4.
"От зеркал стало в доме теплее..."
Когда весною таяли снега, когда природа устремилась вниз, к земле,
черносинюшный гной беспечно обнажая, - снег въелся в землю, вышел, умер,
светом стал, бьющим из земли зелеными и слабыми лучами, сплетаясь в
лабиринты; так - естество земное, себя любило, вырождаясь из земли, треща,
скрипя, стеная; сон разложился, труп души своей являя злому миру, Рита -
шла по Малой Вятской, вышла на Лаврушинский, к реке. В реке Змей-Рыба
чешуей своею ледяною, еще дышала, - грузно чешуя, то погружаясь в берега,
то подымаясь до мостов, плыла в воде Москвы, вздыхая, растворялась, но тело
голое еще в воде безликой тускло не светилось, рано: март, последние дни
марта; Рита шла по набережной, меч, запеленутый в бортовку, в руке несла,
дышала воздухом бескровным, ясным...
Здесь, на Бабьегородском в п-образном доме, почти пустом, ведь жильцы
все выехали уже, кроме, может, каких стариков и, собственно, Редакции, где
когда-то, может быть, работал Юра, вот - левушка у старого подъезда, грязь,
втоптанные листья в мутный снег рабочими (прокладывают трубы), пустые рамы,
кислый запах гнили сырой земли, сумерки.
Рита нагнулась в безмолвной скульптурке.
Левушка, ты похож на разгаданного сфинкса, такой глупый... почему -
все так?
Нагнулась, нет, встала на колени, и прижалась лбом к его губам
холодным. Левушка словно вздрогнул, словно там, внутри его сумрачного
тулова встрепенулся голубок ясный, робкий.
Стынь отступила. Как это?! Рита вскочила - горячие губы не левушки,
нет, кого-то, кто тоже, может, чугунный, каменный, или - просто уже неживой
Помоги.
Ну, что
устроили мы тебе
фентэзи?
А!
Юрка?