"Роберт Шекли. Четыре стихии" - читать интересную книгу автора

ирландцев, которые терпеть не могли драк; греков, которые
никогда не видели кораблей; французов, которые действовали
без расчета и логики. Казалось, большинство людей живет
чудесной, яркой жизнью, полной неожиданностей, то взрываясь
внезапной страстью, то погружаясь в странную тишину,
поступая вопреки собственным словам, отрекаясь от своих же
доводов, сбивая тем самым с толку психологов и социологов и
доводя до запоя психоаналитиков.
Но для Кромптона, которого в свое время врачи ради
сохранения рассудка лишили всего этого духовного богатства,
такая роскошь была недостижима.
Всю свою жизнь день за днем ровно в девять часов утра
Кромптон с непреклонной методичностью робота добирался до
своего стола. В пять пополудни юн уже аккуратно складывал
гроссбухи и возвращался в свою меблированную комнатку.
Здесь он съедал невкусный, но полезный для здоровья ужин,
раскладывал три пасьянса, разгадывал кроссворд и ложился на
свою узкую кровать. Каждую субботу вечером, пробившись
сквозь толчею легкомысленных, веселых подростков, Кромптон
смотрел кино. По воскресеньям и праздничным дням Кромптон
изучал геометрию Эвклида, потому что верил в
самосовершенствование. А раз в месяц Кромптон прокрадывался
к газетному киоску и покупал журнал непристойного
содержания. В уединении своей комнаты он с жадностью
поглощал его, а потом в экстазе самоуничижения рвал
ненавистный журнал на мелкие кусочки.
Кромптон, конечно, знал, что врачи превратили его в
стереотип ради его собственного блага, он пытался
примириться с этим. Какое-то время он поддерживал компанию
с подобными себе, плоскими и мелкими, глубиною в сантиметр,
личностями. Но все они были высокого мнения о себе и
оставались самодовольными и чопорными в своей косности. Они
были такими с самого рождения, в отличие от Кромптона,
которого врачи перекроили в одиннадцать лет. Скоро он
понял, что для окружающих такие, как он, да и сам он, просто
невыносимы.
Он изо всех сил старался вырваться из удручающей
ограниченности своей натуры. Одно время он серьезно
подумывал об эмиграции на Венеру или Марс, но так ничего и
не предпринял для этого. Обратился он как-то в Нью-йоркскую
Контору Бракосочетаний, и они устроили ему свидание.
Кромптон шел на встречу со своей незнакомой возлюбленной к
театру Лоу Юпитера, воткнув в петлицу белую гвоздику.
Однако за квартал до театра его прохватила такая дрожь, что
он вынужден был поспешить домой. В этот вечер, чтобы
немного прийти в себя, он разгадал шесть кроссвордов и
разложил девять пасьянсов. Но даже эта встряска была
кратковременной.
Несмотря на все старания, Кромптон мог действовать только
в узких рамках своего характера. Его ярость против себя и