"Роберт Шекли. Семь молочных рек с кисельными берегами" - читать интересную книгу автора

Роберт ШЕКЛИ

СЕМЬ МОЛОЧНЫХ РЕК С КИСЕЛЬНЫМИ БЕРЕГАМИ


Там были две двери, и сначала я решил идти в правую - так, без всяких на
то причин, просто потому, что надо же войти в какую-нибудь, а обе двери
казались мне совершенно одинаковыми, и ни одна не сулила чего-то особенного.
Но когда я подошел поближе и мой угол зрения изменился, я заметил третью
дверь, ранее скрытую за изгибом стены, в которую они все были вделаны. Эта
дверь находилась справа от выбранной мной вначале и теперь превратившейся в
центральную.
Эта третья дверь появилась столь неожиданно, что вызвала у меня некоторое
беспокойство. Я ведь и без того чувствовал себя выбитым из колеи. Путешествие
после отбытия с КОЛУМБА было долгим и утомительным, а тут еще та печальная
история с МОРТОМ. Указатели, попадавшиеся мне в пути, имели какой-то
двусмысленный характер. Никогда ведь не уяснишь себе истинного значения того
или иного знака, пока уже не будет поздно что-либо изменить. Мой рюкзак был
тяжел, набит всем необходимым для путешествия, а также дюжиной или даже больше
вещей, в которых, возможно, нужды никогда не возникнет, но которые вряд ли
найдешь, если такая нужда появится.
Когда отправляешься в путешествие, то фактически засовываешь в рюкзак всю
свою жизнь, только в миниатюре, а вовсе непросто то, в чем наверняка
нуждаешься, ибо никто с уверенностью не может сказать, что именно является
жизненно необходимым. Поэтому берешь то, что может понадобиться, или то, что
ты надеешься использовать, или то, без чего боишься оказаться. Неудивительно,
что лямки врезались мне в плечи под той тяжестью, что висела у меня на спине.
И умненькая маленькая машинка-чепушинка ГЛИННИСА, которую я захватил в
последнюю минуту, вылезла из своей мягкой обертки и теперь вгрызалась в меня
как раз где-то в районе бедра. Однако останавливаться и перепаковывать рюкзак
мне сейчас не хотелось, поскольку вход в Фокис лежал прямо передо мной за
одной из этих трех дверей. Подойдя к ним, я пригляделся, но отнюдь не пришел в
восторг от того, что увидел. Между ними не было никаких различий. Возможно,
даже не имело значения, в которую из них я толкнусь. Или все-таки имело? Я
вспомнил совет СЕСИЛИ: бойся очевидного! Тогда-то я глубокомысленно кивнул, но
теперь, хорошенько подумав, понял, что будет весьма и весьма затруднительно
определить, в чем именно заключается эта самая очевидность, а еще труднее -
уяснить, как избежать грозящей опасности. Мое решение храбро шагнуть в
центральную дверь стало слабеть, и я обругал присущую уму склонность к
сомнениям, которая заставляла меня снова и снова возвращаться к проблеме
выбора. Что-то в этом роде уже происходило со мной во время краткого
знакомства с МОРТОМ, и я поклялся, что оно послужит мне уроком. Но как
подобное намерение должно отразиться на ситуации с тремя дверями?
Думаю, я мог бы еще долго торчать перед ними с режущим плечи рюкзаком и
машинкой-чепушинкой ГЛИННИСА, впившейся в мой бок, да еще с громким бурчанием
в желудке. Самая примитивная часть моего мозга безоговорочно знала, что
желудок не получит ни крошки еды, пока я буду колебаться на пороге входа в
Фокис. Поэтому я рванулся к центральной двери, но в последний момент вдруг
изменил направление рывка и, без всякой на то причины, вошел в левую дверь.
Первое, что я увидел, пройдя в нее, были фламинго. Целых три штуки - белые