"Джек Шэфер. Пятый (вестерн)" - читать интересную книгу автора

использованной кофейной гущи. Есть только одна причина, по которой
сохраняют использованную кофейную гущу. Чтобы использовать вновь. Я
дождался, когда звуки изнутри подсказали мне, что он начал дневные заботы
и вышел с большим ведром, двинувшись к ручью за запасом свежей воды. Тут я
скользнул внутрь. Поставил на стол новую, нераспечатанную, в один фунт,
жестянку кофе и, проскользнув обратно, сел на опрокинутый ящик у сарая.
Он вернулся, согнувшись под тяжестью ведра, явно не заметив меня, и вошел
внутрь. Жестянка с кофе вылетела в дверь, перевернувшись в воздухе
несколько раз, и приземлилась в пыли, прокатившись немного по склону. Я
ждал. Он встал на пороге, не глядя на меня, уставившись на жестянку в
пыли. Шло время. Он спустился, поднял жестянку, вернулся к хижине и вошел.
Прошло еще время. Он встал на пороге, поглядел прямо на меня. "На моем
столе - две чашки", - сказал он.
То было начало. Я сидел внутри на скамье, потягивая кофе, а он - на стуле,
поглощая завтрак. Безумец? Нипочем не скажешь. Индивидуалист, эксцентрик,
упрямец - может быть. Если речь шла о чем-то, не вызывавшем у него
интереса, что не трогало его - он просто не замечал вас. Ничего не было
сказано. Если ему хотелось молчать, он молчал. Если хотелось говорить, он
говорил, вещая размеренным неспешным потоком, который заставлял думать,
будто лишь всемирная катастрофа способна прервать его. Я вызвал один такой
поток, когда пододвинул к себе книгу, лежавшую на столе, чтобы разглядеть
название. То было старое пособие по геологии. Он заговорил, и в течение
десяти-пятнадцати минут без передышки читал мне лекцию по геологическому
прошлому юго-запада вообще и данного региона в частности. Он рассказал об
этом обнажении красных скал позади хижины - так, словно о живом существе,
указав срок его рождения, формирования в таком-то периоде, проследив
долгое пребывание в слоях внутренних морей, и новый подъем, и вслед за
перемещениями земной коры, выход наружу после тысячелетней эрозии.
Наконец он смолк, глядя на меня так, словно я тоже являюсь неким
геологическим образованием. "Так что если вы ищете в округе определенного
вида руду, - заключил он, - вы несильны умом".
Я решил использовать свой шанс. "Единственная жила, которую я ищу, -
сказал я, - это та, что выражается в словах. В виде рассказа".
Рывком он поднялся со стула. Я наблюдал, как собирает он скудную утварь,
складывает для мойки в ведро. Меня больше здесь не было. Он прошел мимо,
вон из хижины, навстречу обычному ежедневному циклу.

* * *

В полдень я сделал еще один шаг. Я подождал его там, где скала переходит в
песчаный склон холма, и вот он явился, точно по графику, на
послеполуденную прогулку, Догнав его, я пошел рядом. Он не остановился, не
замедлил шага, ничем не обнаружив, что заметил меня. Потом резко встал.
Поглядел на меня. Насколько можно было прочесть хоть что-то в этом
заурядном, гладко выбритом лице, он был изумлен. "Вы что, считаете, -
сказал он, - я тут, в холмах, прячу забытую копь или что-то вроде? И если
да, то что я проведу вас к ней?"
"Нет; - сказал я. - Мне кажется, вы просто убиваете время". Он слегка
кивнул - по крайней мере, мне казалось, что кивнул, - и двинулся дальше, а
я следом. И произошел один из этих тонких загадочных сдвигов) Теперь я не