"К.Шефер. В неверном свете " - читать интересную книгу автора

финансовое ведомство. Здесь всякий житель Гейдельберга мог развестись,
обанкротиться и попасть за решетку, не замочив ног. В принципе, Ильдирим
нравилась ее работа, но не эти здания и не всякая чушь, которой приходилось
ежедневно заниматься.
- Доброе утро, фрау доктор. - Привратник поклонился ей с преувеличенной
вежливостью.
- Доброе утро, господин Гартман, - ответила Ильдирим. - Только я пока
еще не доктор.
- Для меня вы все доктора, - последовал подобострастный ответ. - Даже
вы.

Связь номер один, звонок от начальства. Тойер набрал в грудь воздуха и
снял трубку. Не прошло и тридцати минут, как Штерн отдал "собачье письмо" в
типографию. Гаупткомиссар в ярости переключил телефон на громкий звук.
- Тойер.
- Зельтманн. Разрешите пожелать вам чудесного и доброго утра, мой
дорогой господин Тойер. Впрочем, я взглянул на часы - скоро можно пожелать и
приятного аппетита. Итак, приятного аппетита, господин Тойер. Мы говорим
приватно? Без этого отвратительного динамика?
- Естественно, - солгал комиссар. - Только вы и я. Почти романтично.
- Романтично, это вы точно приметили! Ах, милый Тойер, вчера вечером я
гулял с женой в Старом городе, это к слову о романтике. И знаете, что я
подумал? Господи, этому Гейдельбергу ничего не страшно, даже затянувшийся
дождь. Ничто не в силах его испортить...
Тойер старался изо всех сил не задремать и не улететь мыслями в свою
придуманную страну медведей.
- Итак, я тут прочел вашу листовку, посвященную безобразиям с собаками
в Хандшусгейме. Мой любезный, по существующим правилам бумаги сначала должны
попадать на мой стол, так сказать, в пасть ко льву. Служебный порядок, вы
понимаете. Но ладно, не будем об этом вспоминать! Нашлись коллеги, которые
исправили эту маленькую небрежность. И слава богу, скажу я вам...
Тойер мысленно перебрал свою картотеку говнюков. Кто мог на них
настучать? Получился внушительный список подозреваемых.
- ...но уважение! Я позволил себе внести пару небольших изменений, а в
остальном бумага свидетельствует о том, что ваша группа вполне подходит для
этого дела. Для каждой кастрюльки своя крышечка, как говаривала моя бабушка.
- Что за изменения? - спросил Тойер, полный нехороших предчувствий.
- Ах, ничего особенного, практически ничего. Изменения - слишком громко
сказано. Считайте меня редактором ваших трудов. Редакторская работа - это
труд повивальной бабки в духовной области, не более того. Пускай порой
бывает больно, но все направлено на общее благо. Автор - это рожающий гений,
а его редактор - врач, принимающий роды. Мужской и женский принцип. Инь и
Ян.
- Определенно. - Тойер взглянул на свою группу и увидел, что у всех
отразился в глазах его собственный страх. Он заставил себя сдержаться и не
брякнуть: "Ну совсем как Толстяк и Коротышка" [Намек на популярный в 30-е
годы комический кинодуэт клоунов Лорела и Харди], а только слегка фыркнул. -
Я был сильно беременный, но теперь мне уже лучше.
Зельтманн не удостоил внимания его шутовскую фразу.
- Вы, конечно, просто не продумали вопрос до конца, призвав присылать