"К.Шефер. В неверном свете " - читать интересную книгу автора

Ильдирим шарила в холодильнике в поисках чего-нибудь съедобного, прежде
всего такого, что она сама охотно ела в детстве, - и потому слушала Бабетту
не очень внимательно.
- Теперь в Старом городе уже никого не хоронят!
- Да-да. - Бабетта потрясла крысиными хвостиками, словно
рэгги-басист. - Это мы сегодня по истории проходили. Двести лет назад. Потом
разбойников поймали и повесили в Гейдельберге на рыночной площади. Ужас,
правда?
Ильдирим остановила свой выбор на тосте, сливочном масле и мармеладе.
Сладкое всегда в почете у детей. Сама она предпочла бы яичницу с ветчиной,
завершив этот противный день греховной для мусульманки свининой.
- Сегодня у меня весь день ничего не удавалось, - сообщила она,
наконец, и ее душа чуточку потеплела при виде того, как ее подружка
увлеченно поглощает мармеладные тосты. Половина лица Бабетты сделалась
липкой, как изнанка почтовой марки.
- У меня тоже, - с набитым ртом проговорила девчушка. - Я получила
"неуд" за реферат о мостах. Если бы сейчас подводили итоги успеваемости, я
бы осталась на второй год.
При всей любви к девочке Ильдирим не могла себе представить Бабетту в
гимназии. Ей приходилось все время прогонять возникавшую в мыслях картину:
повзрослевшая, раздобревшая фройлейн Шёнтелер когда-нибудь станет неуклюже
стучать по клавишам кассы в магазинчике фирмы "Альди".
- Вообще-то сначала я и не собиралась приходить к тебе сегодня второй
раз. Я уже тебе говорила, что у мамы в шкафу коньяк, и она достает его все
чаще. Я даже удивилась, что она мне сразу поверила. Ведь у меня нет никакой
подружки.
Ильдирим убирала со стола. Снег за окном падал все гуще, теперь он ей
нравился. Может, он завалит вот так весь город, и все учреждения закроются.
- Я в самом деле радуюсь, когда ты приходишь, - повторила она, - но
если ты останешься ночевать у меня, твоя мама может заявить в полицию,
понятно? Этого никак нельзя делать.
Магическое слово "заявить" возымело действие, девочка с понимающим
видом кивнула. Потом взглянула на усталую хозяйку дома:
- Мы с тобой чуточку похожи. У меня нет никого, кто меня любит, и у
тебя тоже, верно?
Ильдирим пожала плечами, но промолчала.
- Ладно, я просто скажу, что поссорилась с подружкой. Мама поверит. -
Бабетта встала и обтерла с лица мармелад тыльной стороной руки.
- Ты только выйди на парочку минут во двор, чтобы на тебя упали
снежинки, тогда она скорей поверит. - Ильдирим стало нехорошо при мысли, что
девочка снова вернется в свою убогую квартирку, словно нырнет в ледяную
воду.
- Мама все равно ничего не заметит, - возразила Бабетта, - она уже
нажралась.
Возле двери она привстала на цыпочки и быстро чмокнула Ильдирим в щеку.
Потом тихонько пошла вниз. Щека стала липкой от мармелада. Турчанка глядела
в спину Бабетте и не сразу осознала, как глубоко растрогана: между этим
поцелуем и последним поцелуем ее матери пролегли три года.
Она легла на кровать, сбросила с ног туфли и долго глядела в окно на
падающий снег, пока у нее не смежились веки.