"К.Шефер. В неверном свете " - читать интересную книгу автора

формальности.
Тойер опять подал голос и с невинным, как у младенца, видом
поинтересовался, означает ли "комьюникейшн" то же самое, что "контакты", и
что имеется в виду под "бюрократическими формальностями", не законы ли
страны. Потом ему достались в нойенгеймском бистро три маленьких стаканчика
белого за счет восхищенного коллеги Мецнера. Но при этом он почти не
сомневался, что после этой выходки Зельтманн подберет ему группу помощников
с особенной тщательностью.
(Как вскоре и оказалось, нового начальника в самом деле не стоило
недооценивать. Словно голодный паук, Зельтманн следил за
внутриведомственными интригами и склоками и за порой крайне запутанными
взаимоотношениями между его сотрудниками. Ведь каким-то образом он все-таки
стал директором полиции.)

Сегодня, 1 марта 2001 года, подтвердилась бестолковость зельтманновской
реформы: группа оказалась слишком большой. Сотрудники криминальной полиции
мешали друг другу на месте происшествия. Тут вполне хватило бы и одного
только делового Вернера Штерна, третьего из их команды, - сейчас он
беседовал с патрульным полицейским и отдавал распоряжения о транспортировке
трупа.
Тойер выпрямился и энергично зашагал к группе, окружившей мертвеца, -
грязные брызги останутся на джинсах гаупткомиссара на несколько месяцев.
Хафнер плелся следом. На фоне Старого города корпулентный комиссар и его
хмельной подчиненный выглядели как два любителя абсента, решившие по
утренней прохладе начать новую жизнь.
Все посторонились, уступая место старшему по должности. Его это
удивило. Не без примеси тщеславия он полагал, что все до последнего
патрульного сплетничают о том, что некогда грозный сыщик уже несколько лет
тихонько ползет на запасные пути.
Какое-то мгновение он еще щадил себя, глядел на видневшийся за мостом
причал для яхт и на первые дома района Берггейм, потом все же опустил глаза
и посмотрел на труп. Санитар приподнял простыню. Комиссар увидел мужское
лицо, застывшее в мрачной гримасе. Покойники, подумал он, похожи на мертвых
птиц, сломавших шею о стеклянный фронтон небоскреба. Почти все еще на месте,
но только ничего уже нет.
- Самоубийство, а возможно, и несчастный случай, - тихо заметил
Штерн. - К тому же никаких документов, вообще ничего, никаких личных вещей,
кроме старого ключа с бородкой. На мой взгляд, покойнику около пятидесяти.
Тощий, где-то метр шестьдесят. Санитары говорят, что в воде он пробыл
недолго. Вероятно, прыгнул или упал пару часов назад, а потом зацепился за
опору моста Теодора Хойса.
Хафнер впился взглядом в плавные линии бетонной опоры, словно с
тридцатиметрового расстояния подвергал ее криминалистическому исследованию.
- Как же он ухитрился там зацепиться? - прохрипел он.
- Хафнер, - простонал гаупткомиссар, но ничего не добавил.
- Вода сейчас высокая, - напористо объяснил Штерн, - и вон сбоку
железное кольцо. Только для чего оно вообще-то там приделано? - В его тоне
уже не было уверенности. - Во всяком случае, сейчас железное кольцо прямо на
уровне воды. Вот жмурик и зацепился за него, кажется, пальто... во всяком
случае, он висел на нем, когда старуха открывала свою закусочную. Она