"Вадим Шефнер. Небесный подкидыш, или Исповедь трусоватого храбреца" - читать интересную книгу автора

Вадим Шефнер. Небесный подкидыш, Исповедь трусоватого храбреца

Фантастаческая повесть

Имя моего деда Серафима Васильевича Пятизайцева
(1947-2008) известно всем. Во многих городах нашей планеты ему
воздвигнуты памятники, о нем написана не одна книга. Теперь,
когда близится столетие со дня его кончины, настало время
опубликовать и то, что он сам о себе написал.
Все знают, что Серафим Пятизайцев умер в полной
безвестности. Всемирная слава осенила его посмертно, когда в
архиве давно ликвидированного ИРОДа (Института Рациональной
Организации Досуга) были случайно обнаружены чертежи его
гениального изобретения и пояснительная записка к ним. Что
касается данной рукописи, то она хранилась у нас дома. Моя
бабушка Анастасия Петровна Пятизайцева, намного пережившая
своего мужа, была против публикации его автобиографического
произведения, ибо считала, что это может бросить тень на нее
лично и == главное == исказить у публики представление о ее
муже. Ведь уже при ее вдовьей жизни СТРАХОГОН был пущен в
массовое производство, и об его изобретателе начали восторженно
писать поэты, писатели и журналисты. Что касается моей матери
Татьяны Серафимовны Пятизайцевой, то она тоже считала, что
рукопись отца не преумножит его славы. Бабушки моей нет в
живых, матери == тоже. А я на старости лет решила опубликовать
исповедь своего деда == и тем самым выполнить его давнее
желание. Ибо это произведение писалось им явно не для дома, а
для мира, не для семейного архива, а для печати. Знаю, у многих
землян при чтении "Небесного подкидыша" возникнет чувство
обидного изумления == и даже негодования. Ведь в бесчисленных
произведениях поэтов и писателей дед мой трактуется как человек
сказочной отваги. По их убеждению, именно врожденная храбрость
натолкнула его на открытие Формулы Бесстрашия. Всем известны
строки поэта Некукуева: "Герой поделился бесстрашием личным со
всеми людьми на Земле!" Но, вчитавшись в произведение моего
деда, люди узнают, что дело обстояло иначе. Они узнают Правду.
Правда эта, по моему убеждению, не унизительна для Серафима
Пятизайцева. Но это поймут не сразу и не все.
Будучи по специальности литературоведицей, не скрою,
что правдивое повествование деда не лишено недостатков. Начну с
того, что рукопись производит впечатление незаконченности, и
даже даты под ней нет. Полагаю, что автор хотел завершить свое
повествование главой о том, что его идея получила практическое
осуществление. Но, как мы знаем, при его жизни этого не
произошло. Заметят читатели и то, что это произведение
внутренне противоречиво, в нем много недоговоренностей,
неясностей. Огорчает и то, что излишне много места уделено
различным служебным склокам и абсурдным проектам, == и в то же
время о своем изобретении автор пишет походя, невнятно; суть