"Вадим Шефнер. Небесный подкидыш, или Исповедь трусоватого храбреца" - читать интересную книгу автора

== Не шутействуй, Фима! Ведь Фемида == самое страшное
место во всей Вселенной! Тогда на этом и кончился наш разговор.
Я его отлично запомнил.

6. Я О СЕБЕ

Однако что же это о себе я помалкиваю?

Есть и для скромности предел,
Не скромничай до одури, ==
Иначе будешь не у дел,
Зачислен будешь в лодыри.

Я рос в шумно-культурной семье. Отец и мать ==
пианисты. Туше у отца очень сильное. До ухода на пенсию он вел
музыкальные кружки в различных клубах, а днем упражнялся на
рояле дома; мать, наоборот, днем преподавала музыку в школе, а
домашний инструмент использовала по вечерам, совершенствуя
стиль игры. Мало того, в квартире нашей обитает тетя Рита, по
специальности == дура. Это было ее амплуа, она на эстраде
изображала этакую симпатичную дурочку. Партнер задавал ей
вопросы, а она в ответ хохотала глуповатым смехом и заражала
публику неподкупным весельем. То был ее коронный номер. Дома
она, чтобы не утерять квалификации, ежедневно упражняется в
смехе == даже выйдя на пенсию.
Родители намеревались пустить меня по звуковому руслу,
но вскоре убедились, что музыкальным слухом я не обладаю.
Иногда мне хотелось, чтобы у меня вообще слух отсутствовал, ==
так нервировал меня шум домашний. Помню, когда я учился во
втором классе, во время медосмотра врач спросил меня, нет ли
жалоб на здоровье. Я ответил, что есть жалобы на уши: нельзя ли
меня как-нибудь оглушить медицинским способом? Медик
рассердился, сказал, что такие шутки неуместны.
К музыке у меня особое отношение, да и вообще ко
всякому шуму. Думаю, тут трусость виновата. Когда мне было
шесть лет, родители снимали дачу в поселке Мухино. Там в роще
стояло полуразрушенное каменное строение == Барский дворец, как
именовали его местные жители. Все родители-дачники запрещали
своим детям ходить туда; говорили, что там опасно. Но именно в
такие запретные места и тянет мальчишек. Однажды мой двоюродный
братец Женька, которому было уже одиннадцать лет, милостиво
пригласил меня побывать с ним в Барском дворце. И вот по
выщербленным ступеням вошли мы в бельэтаж, в небольшой зал. Пол
там был завален битыми кирпичами, пахло плесенью. Часть
сводчатого потолка отсутствовала, и в большущую дыру виден был
второй этаж. Уцелевшая часть свода нависала над нами. Казалось,
что она вот-вот на нас обрушится. Я встал у окна, чтобы сразу
сигануть в оконный проем, когда начнется обвал. Женька
догадался, что мне боязно, и молвил презрительно:
== Эх, Фимка, да ты трусяга!