"Вадим Шефнер. Круглая тайна" - читать интересную книгу автора

течении Амазонки. Отдельные экземпляры достигают десяти с половиной метров
длины... Но Анаконды из меня не получилось.
- Это был ваш псевдоним? - догадалась Таня.
- Вот именно. Я хотел стать журналистом, но у меня не оказалось
таланта. Поэтому считайте, что я просто Юрий. Я живу вон в том доме.
- Мне нравится, что вы так прямо о себе говорите. Я думаю, что вы,
наверно, хороший человек.
- Это вы ошибаетесь. Я совершил одно нехорошее дело, так что хорошим я
быть не могу. Очень мучит меня это дело...
- Нет, вы не кажетесь мне плохим. Но у вас действительно измученный
вид... Знаете, я несколько раз видела вас на улице. Вы всегда идете и ни
на кого не смотрите.
- Ваше лицо мне тоже знакомо. Я видел вас...
- Я же в общежитии живу, вон в том ломе. Вы меня тоже не раз, наверно,
встречали на улице...
- Да-да... А почему это вы летом здесь? Почему никуда не уехали на
каникулы?
- Мне некуда уехать. У меня нет родных. Вернее, есть в Пскове тетя, но
она в апреле вышла замуж, а домик у нее маленький... Но летом в Ленинграде
не так уж плохо. Вчера я опять была в Эрмитаже, а завтра собираюсь в
Русский музей.
- Одна?
- Одна. А что? Хотите, пойдем вместе.
- Завтра я очень занят, никак не могу, - соврал Юрий.
Ему очень хотелось принять это приглашение, но он понимал, что с
рюкзаком ни в какую картинную галерею его не пустят.
- А я вот послезавтра на станцию Мохово за грибами собирался поехать.
Не хотите со мной? - Эта мысль о лесе и грибах возникла у него совершенно
внезапно.
- Да, - ответила Таня. - Я очень люблю ходить по грибы. А где мы
встретимся?
- Давайте вот здесь в семь утра.


Не воспользовавшись лифтом и не чувствуя тяжести шара, лежащего в
рюкзаке, взбежал он на свой шестой этаж. И хоть встреча с Таней предстояла
еще через день, Юрию захотелось немедленно привести себя в человеческий
вид. Он старательно побрился, затем почистил ботинки. Потом, взяв
неизбежную сумку с Константином, направился в ванную, чтобы выстирать там
нейлоновую рубашку, а заодно и носки. В коридоре ему попался навстречу
Вавик.
- Юра, я вчера, кажется, погорячился, - тихо сказал он. - Говорю вам от
всей своей благородной души: заявления писать на вас я не стану. Но я
надеюсь, что и вы не будете излишне распространяться о моих оптических
путешествиях в мир прекрасного.
- Не буду, - кратко ответил Юрий.
И Вавик направился в свою комнату, напевая:

Раньше это знали лишь верблюды -
Шимми танцевали ботакуды,