"Вадим Шефнер. Сестра печали" - читать интересную книгу автора

И вдруг Веранда сорвала с себя маску, резко обернулась ко мне - и
оказалась не Верандой, а Люсендой.
- Хулиган! Хулиган! - выкрикнула она.- Он еще издевается! - и
обиженно заплакала. Все столпились вокруг нас. Подошел и Юрий Юрьевич.
- Что это такое! - строго сказал он.- Двадцатилетняя девица плачет,
как малютка! Не хватает мне сырости в этом подвале!
Но Люсенда все плакала и твердила: "Хулиган! Хулиган! И за что он меня
ненавидит!"
Тогда выступил вперед Костя и произнес:
- Ничего Толька тебе не сделал, чего ты к человеку прицепилась!
А добрая Веранда стала утешать сестру:
- Люська, не реви! Он думал, что это я, а я его прощаю. Улыбнись,
кулема!
Все могло мирно уладиться, но тут в это дело встрял Витик Бормаковский,
наш показательный общественник.
- Он совершил беспринципный щипок! - сказал Витик, указывая на меня.
- Он сильно ущипнул Люсю в порядке мести и запугиванья. Это он проводит
месть за то, что Люся вчера разоблачила его на политэкономии, когда он
вместо слушанья лекции играл с Петровым в шахматы. Но не бойся, Люся! Наш
спаянный коллектив защитит тебя от враждебных вылазок!
Некоторые зашикали на Витика, а некоторые скисли и отошли в сторонку.
Витика даже и преподаватели некоторые побаивались. Хоть учился он так себе,
но зато знал, кому что снится и откуда пахнет керосином. Он был членом
редколлегии стенной газеты и часто сам писал в нее. Все его заметки
начинались словами: "В то время как..."
Тут Юрий Юрьевич, чтобы замять инцидент, строго обратился ко мне на вы:
- Идите в соседнее помещенье и займитесь чисткой винтовок.
Он занял свое место и снова повел речь о газах, а я открыл тяжелую,
обитую железом дверь и вошел в большой соседний отсек, где виднелись
широкие, похожие на банные, скамьи, где стояли фанерные шкафчики с дырочками
в дверцах и поблескивал большой бак для питьевой воды с прикованной к нему
на цепочке алюминиевой кружкой. Бак этот покоился на двух швеллерных балках,
торчащих из стены, и казалось, что он висит в воздухе. Я открыл один из
шкафчиков, вынул винтовку, потом другую, потом третью. Винтовки эти были
учебными, с черными прикладами, с просверленной казенной частью, для
стрельбы непригодные. И все - чистые-пречистые,- я же сам их и чистил
недавно. Тогда я открыл крайний шкафчик, куда Юрий Юрьевич иногда ставил
свою собственную винтовку, - он вел стрелковый кружок на стадионе "Красный
керамик" и в те дни, когда должен был идти туда после занятий в техникуме,
приносил оружие в военный кабинет.
Винтовка стояла здесь. Она была с желтым прикладом и с серебряной
дощечкой на нем - личное оружие. Я взял это личное оружие, лег с ним на
скамью и изготовился к стрельбе из положения лежа. Но так держать винтовку
было неудобно - нужен был какой-то бугорок впереди. Тогда я встал, открыл
дверь в соседний маленький отсек, зажег там свет и снял с гвоздя свой
пальтуган на рыбьем меху. Юрий Юрьевич позволял нам приносить сюда верхнюю
одежду, чтобы потом не толкаться в раздевалке, - после конца занятий туда
устремлялись все группы, там начиналось столпотворение, и гардеробщица тетя
Марго еле-еле справлялась с работой.
Я вернулся на скамью, сложил пальто вчетверо, лег животом на доски,