"Вадим Сергеевич Шефнер. Людская единица" - читать интересную книгу автора

молитву прошептал он, поднося хлеб к морде коня.
Но Яська, который так любил хлеб с сахарным песком, на этот раз не
захотел его есть. Он понюхал Вольклно подношение и отрицательно покачал
головой.
Волька не выдержал, его всего затрясло, и он выбежал во двор. По пути
он бросил отравленный хлеб в сточную канаву возле стены конюшни - и побежал
дальше. Ему хотелось быть там, где никто его не увидит.
Он прибежал на дальний двор, где всегда было безлюдно. По одну сторону
двора тянулась глухая кирпичпая ограда, по другую - стена казарменной бани.
В этом закоулке росло несколько берез, стояли штабеля дров и много было
увядающей сорной травы и лопухов. Волька лег лицом в траву между старыми
осклизлыми поленницами, от которых пахло грибами, и начал плакать. Прежде он
иногда плакал от злости, или от боли, или чтобы разжалобить старших, а
теперь впервые в жизни он плакал сам от себя и сам для себя. И чем больше он
плакал, тем легче ему становилось. Потом он встал, и со спины его слетело
несколько желтых березовых листиков - они успели упасть на него, пока он
лежал. Затем он утер слезы и пошел в лазарет.
Фельдшер Дождевой недавно вернулся с толкучки.
Он купил в этот день три книги: "50 блюд из картофеля. Вкусно,
экономично, питательно", "Пол и характер" Отто Вейнингера и сборник стихов
поэтессы Мирры Лохвицкой. Теперь он сидел на койке и раздумывал, с чего
начинать.
- Что с тобой такое? - спросил он, взглянув на Вольку. - Глаза красные,
вид болезненный. Надо смерить температуру. Или ты, может быть, чего-нибудь
натворил?
Волька задумался. Ему не очень хотелось говорить о том, что произошло.
Но врать он не привык. Не то чтобы ои был таким уж правдивым - просто жизнь
его складывалась так, что врать ему не нужно было: ложь или правду он
говорил, это не имело значения ни для него, ни для окружающих. Поэтому он
всегда говорил правду - это проще. И теперь он рассказал Дождевому всю
правду, Дождевой не удивился и не рассердился. Он удивлялся тому, что
написано в книгах, а все остальное его не трогало.
- А из какой банки ты взял? - спокойно спросил он. - Ну-ка идем,
покажи.
Они пришли в кладовушку, и Вольна показал ему эту банку.
- Этим коня не отравишь, - сказал Дождевой. - Коня могло пронести после
этого - и весь результат. И тут вообще ядов нет, я их уже неделю как по
списку сдал.
Когда они вернулись в свою комнатку, Дождевой сел на койку и достал из
тумбочки большую бутылку, маленькую бутылку, большой стакан и маленький
стаканчик. Затем он выпил и сказал Вольке:
- Конь умнее тебя. Пока он жив, он хочет жить, и cоваться в это дело -
грех. Ведь вот если человек при смерти, то все равно смерть торопить нельзя,
хоть он и мучается. Потому что пока человек жив, он еще людcкая единица и у
него есть надежда. А если он помер, тут он уже ноль и никакой надежды у него
нет. Понял?
В эту ночь Вольке ничего не снилось. И когда он проснулся, то не думал
уже о Яське.
Через день, в воскресенье, забежала в лазарет Ирка.
- Ты сидишь здесь, ничего не знаешь, а на товарную станцию танки