"Вениамин Шехтман. Инклюз" - читать интересную книгу автора

в молчании прошла моя поездка и, лишь помогая Ирине подняться с
продавленного заднего сиденья, я сказал: "Постараемся тут разобраться
побыстрее: у меня есть разговор, который будет особенно хорош здесь, среди
гремящих механизмов и грубых людей.
- Почему же? - приготовилась улыбнуться Ирина.
- Потому что слова будут легки, а смысл приятен и нежен.
- Тогда поторопимся! - воскликнула она.
- В меру, - согласился я, - не будем забывать о делах до момента, когда
забыть о них будет самое время.
Окончив эту фразу, я повернулся и обнаружил прямо перед собой человека,
о котором никто бы не подумал: "грубый". О таких людях вообще редко думают,
так они невыразительны в своей внешности и образе мыслей. Затрудняюсь
описать его, даже не стану утверждать, что он был одет, хотя наверняка был.
Но таково уж свойство таких субъектов - невыразительность; что еще тут можно
добавить?
Тем не менее, обращенные ко мне слова были вполне запоминающимися.
- Ответьте: документация по ВСП-11Е при вас? - эта часть его речи была
неожиданной, но далеко не настолько, как продолжение: - Отдайте ее мне за
четыре тысячи рублей. Копии меня не устроят, мне нужен единственный
экземпляр.
- Не бывает документации по СП в единственном экземпляре, - сказал я,
подумав, что это либо неуравновешенный эмоционально тип, возомнивший себя
шпионом, либо начинающий сотрудник госбезопасности, плохо изучивший
искусство провокации и отправленный совершенствоваться в далеко не самое
подходящее место.
У невыразительного был ответ на мои слова:
- Те, что в архиве и в проектном управлении, уже уничтожены. Остались
ваш и тот, что на рассмотрении у Белько.
- Вот к Белько и обратитесь, - саркастически посоветовал я.
- К нему обратятся, - заверил меня невыразительный и требовательно
протянул правую руку ладонью вверх. - Давайте же! Деньги переведут вам на
сберкнижку, номер мы знаем.
- Это шпион? - спросила меня настороженно подтянутая Ирина.
- Возможно, - согласился я, - хотя и очень странный шпион. Я бы назвал
его ненастоящим шпионом. Престидижитатором от шпионажа.
- Можете называть меня Леопольдом, - перебил невыразительный.
- А я вот тебя никак не назову, а монтировкой вот огрею, да свезу в
первый отдел! - вмешался в ровное течение нашей беседы шофер. Он
действительно держал в руках крестовину монтировки и демонстративно воздел
ее над головой.
Правая рука Леопольда осталась неподвижной в упомянутой просительной
ипостаси, левая же выхватила из-за брючного ремня укрытый до того полой
пиджака маузер. Не рафинированно-грозный красавец М-9, а тот курносый
аппарат, какими вооружали перед войной избранных старших офицеров.
Первая пуля пробила шоферу лоб чуть выше брови, поэтому больше ни одна
не покинула ствол. Мы с Ириной пораженно молчали. Она не была склонна к
истерикам и визгу, я и подавно. Будучи несколько ошарашен произошедшим, я
все-таки нашел в себе силы удивиться тому, что представитель
вневедомственной охраны, сидевший рядом с преграждающим въезд на полигон
шлагбаумом в каких-нибудь пяти-семи метрах от нас, сделал нечто, наименее