"Аскольд Шейкин. Я - Шерристянин" - читать интересную книгу автора

дальнейшим ходом явлений.

Очень ярко светило солнце. Раздавался негромкий плеск воды. На другом
берегу мелодично позванивал колокольчик козы. Везде и всюду все продолжало
идти по порядку, который сложился веками и всегда кажется незыблемым. Но
здесь, в нескольких шагах от Миши Стерженькова, происходило непостижимое и
неведомое - то, что неминуемо показалось бы причудливым сном, если б
бесспорной реальностью, ощущением неподдельным не была прохлада воды, в
которой Миша все еще продолжал стоять на четвереньках.

Неведомые явления между тем шли своим чередом.

Послышался лязг, откинулась вдруг одна из стенок сооружения, образовав
наклонную плоскость, и по ней медленно сползла на траву какая-то конструкция,
отдаленно напоминающая, как машинально отметил Миша, галапагосскую черепаху.

"Черепаха" не спеша объехала по кругу учебник и остановилась. Раздался
легкий свист, и неведомая конструкция ощетинилась целым десятком каких-то
упругих щупалец, похожих на антенны; покачиваясь из стороны в сторону, они
задумчиво потянулись к страницам "Теории техники толкания".

Миша закрыл глаза и открыл их снова. "Галапагосская черепаха"
удовлетворенно шевелила антеннами. Внутри "черепахи" явно происходила
непонятная, неизвестно на что направленная работа.

Потом конструкция развернулась и поехала прямо на Мишу. Он инстинктивно
попятился, но отступать дальше было невозможно: вода и так доходила до
подбородка. Можно было развернуться и быстрым кролем уйти к противоположному
берегу, но Мишей владело теперь полное оцепенение - он застыл на месте и ждал.

Щупальца потянулись к Мише. Секунду они оставались в вытянутом положении,
потом вновь закачались из стороны в сторону, снова раздался легкий свист, и
вдруг щупалец стало раза в два больше.

В голове у Миши Стерженькова был хаос. Мысли переплелись в невообразимый
клубок. Затем все из головы куда-то исчезло, и она стала пустой и очень
легкой.

Антенны зашевелились все сразу, и тогда внутри Мишиной головы раздался
шорох, похожий на тот, что издает иголка проигрывателя, когда кончается
пластинка.

Вслед за ним послышались звукосочетания, не имеющие никакого смысла. Строй
их быстро менялся, как если бы говоривший то и дело переходил с одного языка
на другой.

И наконец прозвучали первые слова на родном Мишином языке:

- Существо разумное, коренной обитатель планеты, данные автоматических
зондов это подтверждают.