"Лев Шейнин. Западня ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

мужа все его принципы. И в тот же день я пошел к Тер-Аванесову на прием. Вы
знаете, глядя на его страшный вид, гражданин следователь, мне даже стало
жалко, что я все это придумал... Но что поделаешь! Се ля вй, как говорят
опять-таки французы, - такова жизнь!..
Я подробно записал показания Кюна и, признаться, был страшно доволен
тем, что получил все законные основания для ареста подлеца и сутенера,
сыгравшего такую зловещую роль в жизни Тер-Аванесова. В тот же вечер этот
"Жоржик" - Георгий Михайлович Мейлон - был арестован. Как и все люди такого
типа, этот подонок был очень труслив, дрожал на допросе, как в лихорадке,
плакал и лгал, лгал и плакал и в конце концов признался во всем. Выяснилось,
что двадцать пять тысяч рублей, полученных им в два приема от своей
любовницы, он очень аккуратно положил на свой счет в сберкассу, потому что
при всех своих прочих прелестях был еще феноменально жаден и скуп.
Его слащавая, подобострастная, какая-то конфетная физиономия,
вкрадчивый голос, подхалимские ужимки и заверения, манера выражаться в
высоком, как ему казалось, стиле, подбритые брови и подчеркнуто модный
костюм вызывали чувство почти физического отвращения, и было трудно понять,
как могла жена Тер-Аванесова поверить этому профессиональному сутенеру и
бросить ему под ноги и свое чувство, и свою честь, и судьбу своего
несчастного мужа...
Но я был доволен не только потому, что этот подлец понесет заслуженную
кару, но и потому, что привлечение его к ответственности по этому делу
правильно осветит и роль Тер-Аванесова и роль Кюна.
Вот почему я с большим удовольствием отправлял Мейлона в тюрьму. Мне
приходилось встречать людей, совершивших более серьезные преступления. Но
еще никогда до этого я не встречал более отвратительных субъектов. Я знал
убийц, в которых, при всей тяжести их преступления, все-таки угадывались
какие-то человеческие черты. Они должны были понести наказание за свои
преступления, в которых я, в силу своего служебного долга, их изобличал, но
они не вызывали того жгучего презрения и чувства отвращения, которые вызывал
этот смазливый фатоватый тип, торгующий собою и способный на любую подлость.
Мне приходилось встречать грабителей, которые, право, никогда не подали бы
Мейлону руки, если б знали о нем то, что уже знал я. Конечно, шакал не тигр,
но насколько же он противнее тигра!..
Тер-Аванесов и его роль в этом деле заслуживали презрения. Но при всем
том он попал в западню, которую ему соорудили Кюн и Мейлон. И суд,
естественно, учел это и сохранил Тер-Аванесову жизнь, осудив его на десять
лет лишения свободы.