"Уильям Шекспир. Сонеты (Пер.В.Микушевича) " - читать интересную книгу автора

интеллектуальный и эмоциональный смысл придать ей" {Оскар Уайльд. Полное
собрание сочинений. 1912. Т. III-IV. Кн. 7. С. 261.}. Между тем инспирация
или даже диктат сонета действительно существуют и определяют его специфику.
Настоящему сонету свойственно отторгать чуждую ему "содержательность", и
потому не всякое стихотворение в четырнадцать строк с общими рифмами в двух
первых двустишиях является сонетом.
Имеются академические предписания, выводимые из композиции
классического сонета или предписывающие ее, что, разумеется, возможно только
отчасти. Согласно этим предписаниям, первое четверостишие сонета (катрен)
высказывает определенную мысль или обозначает ситуацию, которую развивает
или варьирует второе четверостишие, связанное с первым общими рифмами, после
чего первое трехстишие (терцет) выдвигает некую антитезу к мысли, заданной
катренами. Первая строка последнего терцета возвращается к мысли (ситуации)
катренов, первая строка последнего терцета продолжает первый терцет, а
последние две строки подытоживают сонет, примиряя тезу и антитезу. Эта схема
во все времена была довольно приблизительной, так как тезу и антитезу в
поэзии нельзя определить с логической точностью, но до известной степени она
характеризовала композицию итальянского классического сонета {И. Р.
Гальперин. Очерки по стилистике английского языка. М.. 1958. С. 303.}.
И все же не так просто определить, соответствует ли этой схеме даже
вполне классический сонет Петрарки:

Когда бы за предел своей темницы
Блаженная душа до срока взмыла,
Наверно, уступали бы светила
Сиянью новоявленной денницы;

Пройдя четыре горние границы,
Она бы солнце красотой затмила,
Чтобы вокруг влекла благая сила
К ней, праведной, достойные зеницы;

И на пути своем к четвертой сфере
Она бы превзошла былую славу
Трех светочей, подверженных потере;

Хоть пятый круг ей, видно, не по нраву,
Юпитера в угоду пылкой вере
И всех других затмит она по праву.

(Перевод В. Микушевича)

Сонет написан в связи с болезнью Лауры в 1434 г. Комментаторы возводят
его к стиху Вергилия из "Георгик": "Tuque adeo, quern mox quae sint habitura
deorum concilia incertum est" [1, 24-25] ("Ты, наконец, - как знать, какие
собранья бессмертных вскоре воспримут тебя...", перевод С. В. Шервинского).
Трудно найти сонет более классический, чем этот, и все-таки лишь с известной
степенью достоверности можно утверждать, что первый терцет является
антитезой к первым катренам, поскольку блаженная душа Лауры так или иначе
затмевает все сферы, сквозь которые возносится. Пятый круг ей не по нраву,