"Перси Биши Шелли. Защита поэзии" - читать интересную книгу автора

праву, как поэтам, можно не сомневаться, что сверх этого ничего не
останется.
Таким образом, мы ограничили значение слова "поэзия" тем искусством,
которое является и наиболее привычным, и наиболее совершенным выражением
поэтического начала. Необходимо, однако, сузить его значение еще более, а
для этого определить разницу между речью ритмической и неритмической; ибо
принятое деление на прозу и стихи непригодно для серьезного рассмотрения
вопроса.
Подобно мыслям, звуки находятся в известных отношениях, как один к
другому, так и к тому, что они изображают, и восприятие иного порядка в этих
отношениях неизменно оказывается сопряжено с восприятием порядка в самих
выражаемых мыслях. Поэтому поэтическая речь всегда отличалась равномерным и
гармоническим чередованием звуков, без которого она не была бы поэзией и
которое почти столь же необходимо для ее восприятия, как и самые слова. Вот
почему переводить ее тщетно; пытаться перенести из одного языка в другой
творения поэтов - это все равно что бросать в тигель фиалки, чтобы найти
секрет их красок и аромата. Растение должно снова взрасти из семени, иначе
оно не зацветет - таково следствие вавилонского проклятия.
Наблюдения над правильным гармоническим чередованием звуков в языке
поэтов, а также связь его с музыкой привели к возникновению размеров, т. е.
некоей традиционной системы речевой гармонии. Однако для соблюдения
гармонии, являющейся душой поэзии, поэту вовсе не обязательно приспособлять
свой язык к этим традиционным формам. Они удобны и признаны, и их следует
предпочитать, особенно когда большую роль в произведении играют форма и
действие; но каждый великий поэт неизбежно вносит в свою версификацию нечто
новое по сравнению с предшественниками. Деление на поэтов и прозаиков
является грубым заблуждением. Деление на философов и поэтов чересчур
поспешно. Платон был, по существу, поэтом - правдивость и великолепие его
образов и благозвучие языка находятся на величайшей высоте, какую только
можно себе вообразить. Он отверг размеры, принятые для эпоса, драмы и
лирической поэзии, ибо стремился к гармонии мыслей, независимых от формы и
действия, и не стал изобретать какого-либо определенного нового ритма,
которому он мог бы подчинить разнообразные паузы своей речи. Цицерон пытался
подражать его каденциям, но без особого успеха. Поэтом был и лорд Бэкон. Его
слогу свойствен прекрасный и величавый ритм, радующий слух не менее, чем
почти сверхчеловеческая мудрость его рассуждений удовлетворяет разум; это -
мелодия, расширяющая восприятие слушателей, чтобы затем вырваться за его
пределы и вместе с ним влиться в мировую стихию, с которой она находится в
неизменном согласии. Каждый, кто совершает переворот в области мысли, столь
же обязательно является поэтом и не только потому, что творит новое, или
потому, что его слова вскрывают вечные соответствия сущего через образы,
причастные к жизни истины, но и потому, что он пишет гармоническими и
ритмическими периодами, заключающими в себе главные элементы стиха, - этого
отзвука вечной музыки бытия. Но и те великие поэты, которые пользовались
традиционными размерами ради формы и действия своих произведений, не менее
способны постигать и проповедовать истину, чем те, кто эти формы отбросил.
Шекспир, Данте и Мильтон (если называть одних только авторов нового времени)
являются величайшими философами.
Поэма - это картина жизни, изображающая то, что есть в ней вечно
истинного. Отличие повести от поэмы состоит в том, что повесть является