"Светлана Шенбрунн. Пилюли счастья (роман) " - читать интересную книгу автора

устремится на двухмесячный лесоповал.
- Старики не могли припомнить такого пожара!.. А он, этот поганец,
бродяжка этот, представьте - цел и невредим! Даже во всем признался
- давно, видите ли, кофе не пил, так задумал сварить себе кофе. В тот
день сильнейший ветер дул, какой обычно только осенью случается.
Нам-то это только на руку было - нежарко работать, но как заполыхало!
Думали: все, конец. Всем крышка. Страшное дело! Огненный смерч! Столетние
деревья как просмоленные спички вспыхивали!.. Все наши сбережения, все
надежды. Жалко, тогда не снимали на телевидение. И еще надо было
расплатиться с рабочими. Нас под суд хотели отдать - преступная халатность.
А в чем халатность? Будто бы он не мог принести спички в кармане! Мы тут
были совершенно ни при чем. Пострадавшие. Разве что дверь не заперли, но кто
ж в таких сторожках дверь запирает? Там и замка-то, я думаю, сроду не
водилось. На двести километров - ни души! Самый гигантский пожар в двадцатом
веке. Даже во время войны ничего подобного не случалось.
Между прочим, еще и сегодня можно найти следы. Тогда все газеты об этом
писали. Но что, вы думаете, сказала Юханна, когда про это услышала? Слава
богу, что ты остался жив, - вот что она сказала! И все! После того, как мы с
ней два года во всем себе отказывали, откладывали каждую копейку! В праздник
кружки пива не выпили. Такая была женщина... Что правда, то правда - такой
женщины во всем свете не сыщешь. Даже в последние свои дни, когда уже не
было никакой надежды... - Он сникает, кажется, даже плачет. - Я все не
верил...
Врачи откровенно говорили. А я думал: не может быть, чтобы моя
Юханна сдалась... До самого конца...
Фру Юнсон вздыхает и принимается утешать.
- Это всегда случается именно там, где в семье любовь, - замечает она
дипломатично.
- Да, - подтверждает Мартин. - Никогда, ни единого раза за все
двенадцать лет - ни единой размолвки, ни единой ссоры - никогда!..
Гости отводят взгляды в сторону - они несколько смущены такими
безудержными похвалами в адрес бывшей супруги в присутствии нынешней.
Господин Юнсон откашливается и пытается переменить разговор.
- Да уж!.. Если нет удачи... - начинает он рассудительно, но Мартин не
позволяет ему развить эту мысль:
- Ни единой ссоры, ни одного даже самого пустячного спора! Нет, один
раз... Один раз все-таки поругались, - признается он, не в силах преступить
собственной честности. - Из-за повозки. Это когда мы в лесничестве жили.
Удалось устроиться на работу в лесничество. Да, счастье еще, что не весь лес
в стране сгорел окончательно. Кое-что осталось, чтобы я мог устроиться
лесничим. И это были самые счастливые наши годы - поженились, вопреки
родительской воле, и стали жить в лесничестве. Запрягаю я однажды лошадь, а
она говорит: куда это ты собрался? Куда? В город! А она говорит: я
предупредила тебя, что сегодня я еду в город! Это Мине как раз годик
исполнился, она с Миной хотела ехать. Я говорю: ничего не случится, если
поедешь в другой раз, допустим, завтра. А она говорит: нет, я поеду сегодня,
а ты, если хочешь, поедешь, куда тебе надо, завтра! И так разругались, целую
неделю потом не разговаривали. Хотя я ей, конечно, уступил.
- Вы могли поехать вместе! - замечает фру Юнсон - толковая женщина.
- Не могли, - крутит Мартин головой. - Кто-то должен был оставаться.