"Люциус Шепард. Ночь Белого Духа (Авт.сб. "Ночь Белого Духа")" - читать интересную книгу автора

мучаешься ты сейчас из-за того, что учинила с тобой эта чертова
фата-моргана. Она была...
И тут Микаэла врезала ему коленом в пах.
Корчась на полу в попытке подавить в себе невыносимую боль, Элиот
услышал, как распахнулась дверь и в коридоре зазвучали удаляющиеся шаги.
Ухватившись обеими руками за край кровати, он вскарабкался на колени, и
тут же его стошнило прямо на простыни. Повалившись обратно, он пролежал
минут пять, пока боль не стихла, оставив после себя пульсацию,
заставлявшую сердце подстраиваться под ее ритм, потом осторожно поднялся и
шаркающими шажками двинулся в коридор. Цепко держась за перила, Элиот
потихоньку спустился по лестнице к комнате Микаэлы, где с кряхтеньем
принял сидячее положение, испустив всхлипывающий вздох. Перед глазами
замельтешили фосфорические сполохи.
- Микаэла, послушай... - едва слышно прошелестел он, будто древний
старец.
- У меня нож, - предупредила она из-за двери. - Только попробуй
вломиться, и я пущу его в ход.
- Насчет этого можешь не волноваться. И насчет изнасилования тоже. Уж
это-то у меня ни черта не выйдет. Ну, теперь ты меня выслушаешь?
Ни звука.
Он рассказал ей обо всем, а когда закончил, она промолвила лишь:
- Ты сумасшедший. Ты меня изнасиловал.
- Да я бы тебя и пальцем не тронул. Я... - Элиот едва не сказал, что
любит ее, но решил, что, пожалуй, погрешил бы против истины. Наверное, ему
просто хотелось обладать доброй, чистой правдой вроде любви. От боли его
снова замутило, словно иссиня-лиловый атлас его ушиба просачивался в
живот, наполняя его скверными газами. Элиот с трудом поднялся на ноги и
привалился к стене. Спорить бессмысленно, да и надеяться, что она покинет
дом добровольно, тоже нечего - раз она реагирует на Эме так же, как Джинни
Уиткомб. Единственный выход - отправиться в полицию и обвинить Микаэлу в
каком-нибудь преступлении. В ответ она обвинит его в изнасиловании, но,
если повезет, их обоих всю ночь продержат под замком. Тогда у него будет
время послать телеграмму мистеру Чаттерджи... а уж тот непременно поверит.
Мистер Чаттерджи - верующий по природе, просто вера в местных духов не
вписывается в его представления о просвещенности. Он примчится из Дели
первым же самолетом, горя желанием запротоколировать Ужас.
Со своей стороны горя желанием покончить с этим, Элиот одолел лестницу
и заковылял через двор; но лха уже дожидался его, размахивая руками в
тенистой арке, ведущей на улицу. То ли из-за света, то ли из-за
последствий поединка с Эме - точнее, бледного язычка пламени,
просвечивающего сквозь его ладонь, - выглядел лха менее, что ли,
вещественным, чем прежде. Его чернота как-то замутилась, воздух вокруг нее
затуманился, подернулся грязной пеленой, напоминающей пробегающие по
объективу фотоаппарата волны - словно лха глубже погрузился в свою родную
среду. Элиот больше не опасался прикосновения лха, даже обрадовался ему, и
его расслабленность словно укрепила связь. Перед мысленным взором Элиота
начали возникать образы: лицо Микаэлы, лицо Эме, затем оба лица наложились
друг на друга. Лха показывал это снова и снова, и Элиот понял, что тот
хочет, чтобы вселение свершилось. Но не понял зачем. Последовали новые
образы: вот бежит он сам, бежит Микаэла, площадь Дурбар, маска Белого