"Люциус Шепард. Ночь Белого Духа (Авт.сб. "Ночь Белого Духа")" - читать интересную книгу автора

Прямое попадание!
Дымный след, штопор, удар о склон холма, взрыв и огненный смерч.
Элиот даже не понял, почему это так ошарашило его. Подобное случалось и
прежде, и будет случаться впредь. При обычных обстоятельствах он тотчас же
направился бы в Темаль и нашел бы себе другое длинное белое кашне с
хлопчатобумажными брюками, обладательница которых не так патологически
занята собой (теперь, задним умом, Элиот именно так и охарактеризовал
Микаэлу) и поможет ему возродиться к очередной попытке узреть
Авалокитешвару Будду. Более того, он даже ходил в Темаль, но просто сидел
в продымленном гашишем ресторане, потягивая чай и наблюдая, как юные
путешественники разбиваются на пары для ночлега. Один раз он сел в автобус
до Патана и навестил старого приятеля-хиппи по имени Сэм Чипли,
заправляющего медицинской клиникой; раз дошел до Сваямбхунатха, подойдя
достаточно близко, чтобы разглядеть белый купол ступы [в индуистской
архитектуре мемориальное сооружение, хранилище реликвий (санскр.)] и
золоченое сооружение на его вершине с изображениями всевидящих глаз Будды;
глаза казались прищуренными и недобрыми, словно с порицанием взирали на
приближающегося Элиота. Но вообще-то большую часть следующей недели он
просто бродил по дому мистера Чаттерджи, не выпуская бутылки из рук, чтобы
оставаться под хмельком, и поглядывая за Микаэлой.
Мебели в большинстве комнат не было, но многие несли следы недавнего
проживания: сломанные трубки для гашиша, рваные спальные мешки, пустые
упаковки из-под благовоний. Мистер Чаттерджи позволяет путешественникам,
привлекающим его сексуально - и мужчинам, и женщинам, - жить в его доме
порой по нескольку месяцев, так что прогулка по комнатам превращается в
историческое турне по американской альтернативной субкультуре. Росписи
демонстрируют целый спектр проблем, занимавших умы, - тут и Вьетнам, и
"Секс Пистоле", и движение суфражисток, и нехватка жилья в Великобритании,
а еще ряд личных посланий типа: "Кен Финкель, будь добр связаться со мной
в ам. пред. в Бангкоке... С любовью, Руфь". В одной из комнат замысловатая
фреска изображает Фарру Фосетт, сидящую на коленях тибетского демона и
сжимающую ладонью его узловатый фаллос. Все это оставляет впечатление
знакомства с упадочнической, маразматической шпаной. Родная среда Элиота.
Поначалу туры его забавляли, но мало-помалу опротивели ему, навевая тоску,
так что он все чаще и чаще проводил время на балконе, выходящем на общий с
соседями двор, слушая пение неварских женщин за работой или читая книги из
библиотеки мистера Чаттерджи. Одна из этих книг называлась
"Карверсвилльский Ужас".
"Леденящий кровь, истошный..." - заявляла "Нью-Йорк таймс" на обложке
книги; "...неотступный Ужас..." - подхватывал Стивен Кинг;
"...захватывающий, повергающий в оцепенение, отшибающий разум..." -
фонтанировал журнал "Пипл". Чуть пониже Элиот аккуратными печатными
буковками дописал собственную рецензию: "...дерьма кусок..." Текст,
написанный в расчете на полуграмотного читателя, являл собой литературную
версию якобы реальных событий, разыгравшихся с семейством Уиткомб,
пытавшимся в шестидесятых восстановить особняк Кузино. Пройдя через
традиционное нагромождение потусторонних явлений, ледяных дыханий и
всяческих зловоний, семейство - папа Дэвид, мама Элейн, младшие сыновья
Тим и Рэнди и девочка-подросток Джинни - собралось, чтобы обсудить