"Люциус Шепард. За Черту - и Дальше" - читать интересную книгу автора

что он заполучил у кондуктора в Дилворте, оно правильное?.. или проклятый
кондуктор обманул его? Ночами, когда он впадал в разговорчивость под
влиянием дешевого сального на вид и вкус ускорителя, состряпанного из
тормозной жидкости и средства от ревматизма, он пытался объяснить, откуда
берутся все эти страхи. Он рассказывал себе и любому, кто слушал, лживую
историю о девушке, о поганой работе, о какой-то пропаже денег, в которой
обвинили его. Лживую, говорю я. Ибо детали попросту не сходились, а все, что
с ним произошло, просто была ошибка и вина кого-то другого. Но его друзья
понимали, что ложь скрывает другую историю, глубоко запрятанную под
выжженным, полупрогнившим месивом, что он сделал из своего мозга, что-то не
столь драматичное, что-то, что он по всякому сдабривает, чтобы чувствовать
себя лучше, что-то, что он никак не может в себе изжить, под сколькими
литрами вина или чего похуже он не пробовал бы это погрести, и что это
последнее скорее всего не ложь.
Ну, и уж лучше, конечно, ввязаться в распрю мужика с его женой, чем
стянуть собаку бродяги. Ибо в эти отношения никогда не вторгаются мысли о
разводе, это союз, скрепленный в самые трескучие ночные морозы, в одиноких
ночевках в богом забытых местах. Украв собаку бродяги, вы крадете то самое,
что заставляет его шагать и держаться над землей. Поэтому Билли, хотя и был
безумцем в ту ночь, все-таки был сильно потрясен. Он не мог понять, почему,
пока он ходил за вином в забегаловку, Глупыш - слюнявый, не слишком
сообразительный черный полу-лабрадор, слабо терпеливый к чужакам, вдруг
вскочил и зарысил прочь со своим похитителем, помахивая хвостом и ни разу не
оглянувшись - вот как описывали случившееся три хобо, с которыми он
кучковался. У него не было причин сомневаться в их пьяном рассказе. Он не
сомневался даже в том, что, как они говорили, они попытались остановить
мужика, но не совладали с ним из-за его габаритов. "Здоровенный, как черт",
все время повторяли они Билли. Он отвязал топорище, что носил в рюкзаке, но
не знал ясно, что собирается делать, если найдет того мужика.
Поезд встал на ветке возле депо Кламат-Фоллса, на полоске рельсов,
протянувшихся строго прямо, как шоссе, между рядами высоких канадских сосен,
и когда Билли пошел вдоль поезда, пристально вглядываясь в открытые товарные
вагоны, он заметил множество странностей. Стены вагонов были холодны на
ощупь, однако не так, как ждешь от холодной стали морозной ночью, и были
неестественно гладкими. Ни заусенца, ни выбоины, ни вмятины. Единственное
несовершенство, замеченное Билли, было длинной выпуклой царапиной поперек
одной из дверей, что-то вроде старого шрама. Что до самих дверей, то замков
на них не было, и, хотя устроенные как обычно, одни с легкостью сдвигались
бесшумно и казались сделанными из металла значительно белее легкого и менее
отражающего свет, чем сталь - нависшая луна в третьей четверти отбрасывала
серебристое сияние на верхушки рельсов, однако поверхность вагонов едва
мерцала. И еще, от чертовой штуки совсем не пахло поездом. Не воняло
высохшим дизельным топливом, пролитыми грузами и пиленым деревом. Вместо
этого слабо пахло мускусом, почти сладко, словно целый поезд опрыскали
духами. В обычных условиях Били устрашился бы этими несоответствиями, но он
так распсиховался о своем псе, что не обращал внимания на писк своего
внутреннего сигнала тревоги и продолжал шагать по шпалам.
Тугой ветер взбрыкивался, извлекая из ветвей призрачные звуки, и
верхушки канадских сосен мотались, а потом все разом склонились в одну
сторону, словно громадные пьяные темно-зеленые солдаты в остроконечных