"Люциус Шепард. Закат Луизианы" - читать интересную книгу автора

переливающиеся подобием хрусталиков. Джунгли, пронизанные солнечном светом.
Крохотные искорки, мерцающие вспышки золота.
Сидель протянула Мустейну сережку:
- На, возьми. Она тебе к лицу.
Он вдел в ухо сережку, еще хранящую тепло ее руки.
- Джо говорит, ты музыкант, - сказала она.
- Что, начинаем по новому кругу?
- Просто делаем маленький шаг в сторону. На чем ты играешь?
- На гитаре.
Сидель потянулась рукой за него и похлопала по плечу длинноволосого
парнишку.
- Одолжи человеку гитару, Коди.
Паренек хмуро вглянул на Мустейна, потом протянул ему гитару.
- Она тяжелая, - сказал он. - Не уроните. - И отдал Мустейну медиатор.
- Ну? - сказала Сидель, когда Мустейн пристроил гитару на колене. -
Сыграй мне что-нибудь. - Повернувшись к Эрлу, она выразительно чиркнула
пальцем по горлу, и мгновение спустя музыкальный автомат умолк.
Гитара весила фунтов двадцать пять - тридцать: словно мертвый младенец
у него в руках. На плавно изогнутой задней части корпуса была изображена
женщина в зеленом купальнике, которая выходила из бирюзовой воды, оставляя
за собой белую бороздку пены. Мустейн бросил на стойку медиатор Коди, вынул
из нагрудного кармана рубашки свой и пробежался по струнам.
Мустейн собирался сыграть пару пассажей и вернуть инструмент владельцу,
но секунд через тридцать музыка начала обволакивать его, превращаться в
заповедный уголок, где он мог спрятаться, - так всегда бывало, когда он
играл хорошо, не важно почему: старался ли произвести впечатление на
девушку, на владельца клуба, на какую-нибудь шишку с большими связями, или
же просто пытался убежать от себя самого, сидя в одиночестве в своей
комнате. Он играл блюз - на "нэшнл стил" трудно сыграть что-нибудь, кроме
блюза. Приходится сильно зажимать струны, чтобы добиться нормального
звучания. Звуки, исходящие от резонатора внутри стального корпуса, похожи на
глухой звон монет, падающих в шляпу слепого нищего. Чтобы они стали чище,
вам нужно здорово постараться, приложить немало усилий, и от усилий струны
режут пальцы, и вы зажмуриваете глаза от напряжения - и тогда музыка дышит
мучительной страстью преодоления, которая составляет самую суть блюза, и
даже если вы не блещете талантом, вы все равно играете настоящий блюз.
Гитара в руках Муйстена пела нервным и напряженным голосом: музыка
странствий, музыка прерванного полета, исполненная тревоги и смятения,
отражающая душевное состояние человека, занесенного судьбой в Грааль, в этот
Богом забытый городишко, такой же встревоженный и смятенный перед лицом
неизбежного упадка и полного забвения. Музыка отражала также впечатления от
тягостной картины вырождения рабочего класса, наглядно явленной в "Верном
шансе", от изысканного увядания рыжеволосой владелицы клуба, от волнующего
присутствия удивительно красивой женщины в белом платье, которая стояла чуть
в стороне от толпы и пристально смотрела на Мустейна. Он довольно хмыкал
всякий раз, когда умудрялся выбраться из очередного дремучего пассажа и
вновь выйти на верную дорогу - в погоне за чувством, подобным путеводной
звезде, внушающим уверенность, что он почти соприкоснулся с некой магической
силой, которая вдохнет в него жизнь и навсегда наполнит страстной
целеустремленностью, если только еще немножко постараться, если достичь