"Люциус Шепард. Закат Луизианы" - читать интересную книгу автора

посетителей редела. Обычно она читала книжку или курила - она урезала
недельную норму сигарет до одной пачки. Но сегодня она молилась о том, чтобы
освободиться от власти Клиффорда Марша. Вайда молилась всем подряд: Иисусу
Христу и Деве Марии; Шанго и Эрцули; богам и богиням, вдохнувшим страсть в
тела родителей в ночь, когда она была зачата. Она молилась также Метабалону,
богу, представленному ей уличным проповедником в Новом Орлеане; Котай
Зайзул, многоликой богине, которой поклоняются члены одной религиозной
общины в Алжире; и дюжине других божеств, с которыми она познакомилась в
период своего проживания в пентхаусе Марша. Но главным образом она молилась
Великому Облаку Бытия, по-прежнему кружившему над городом. Ее молитвы были
беззвучны, исполнены надежд и страстной тоски.
Но время от времени она шепотом произносила имя Зедайла и обращалась к
Форме, носившей это имя.
- Послушай, - проговорила она. - Я знаю, что ты меня слушаешь; так
скажи же, что мне делать. Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, но я сделаю
все, что ты велишь, клянусь.
- Ты можешь сделать что-нибудь? - продолжала она. - Чтобы этот человек
перестал мучить меня?
Внезапный порыв ветра шевельнул кроны деревьев за зарослями кустов, и
Вайда могла поклясться, что в шорохе ветвей и листьев она услышала протяжный
шепот: "Вос-сто-о-ок".
- Восток? - переспросила она. - Ты хочешь, чтобы я отправилась на
восток? Ладно, я отправлюсь на восток. Но сейчас-то мне это не поможет.
Верхушки кустов задрожали, и тысячи узких заостренных листиков
превратились в зловещего вида темно-зеленых человечков в остроконечных
шляпах. В их глазах Вайда разглядела крохотных, свернутых кольцами змей, а
рассмотреть что-либо в сверкающих глазах змей уже не представлялось
возможным. Вайда поняла, что Форма напоминает ей о многообразии форм, о
бесчисленных уровнях бытия. Марш контролировал всего один уровень, и ей
нужно было миновать его, найти место, радующее взор и дарующее покой. На
какой-то миг это помогло. Лица зеленых человечков превратились в лики
Богородицы, и Вайда прошептала "Аве Марию" в знак благодарности.
Но Марш, как всегда, перехитрил ее.
Из слабого гудения холодильника на кухне, из мерного жужжания и
поскрипывания вентилятора, из бормотания радиоприемника Ансона и других,
менее внятных звуков Марш сплел разговор. Множество голосов. Нестройный
говор многолюдного собрания гостей. Вероятно, в данный момент он устраивал
один из своих дневных приемов. Вайда отчетливо слышала каждый голос, и все
они говорили о ней. В этой Вайде нет ничего особенного, кроме задницы да
дырки, сказал мужчина. Раздался женский смех, а потом приятный мужской
голос, тихий и мягкий, словно включенный на полную мощность шепот, голос
Марша, сказал: не смейтесь над Вайдой, она гораздо умнее, чем кажется. О да,
сказал другой мужчина. Что верно, то верно. Она такая умная, что, когда я
однажды ее оттрахал, мой член заговорил по-китайски. Это тоже вызвало взрыв
смеха. Но голос Марша перекрыл шум и заставил всех замолчать. Бедная Вайда,
сказал он. Сидит там одна-одинешенька. Владычица Ночи на своем ржавом троне.
Самая аппетитная телка в Луизиане чахнет и закисает от тоски. Твое тело
призвано дарить наслаждение, твоя душа приучена к страсти. Ты не можешь всю
жизнь проскакать на одном жеребце, милая Вайда. Ты обманываешь себя, когда
думаешь, что можешь убежать от меня и стать славной женушкой этому