"Борис Шергин, Степан Писахов. Сказы и сказки " - читать интересную книгу автора

ползешь - фонари зажигают.
В декабре крепко ударят морозы. Любили мы это время - декабрь,
январь, - время резвое и гульливое. Воздух - как хрусталь. В полдень
займется в синеве небесной пылающая золотом, и розами, и изумрудами заря. И
день простоит часа два. Дома, заборы, деревья в прозрачной синеве, как
сахарные, - заиндевели, закуржевели. Дух захватывает мороз-то. Дрова колоть
ловко. Только тюкнешь топором - береги ноги: чурки, как сахар, летят.
На ночь звезды, как свечи, загорят. Большая Медведица - во все небо.
Слушайте, какое диво расскажу.
В замороз к полночи начнет в синем бархате небесном пояском серебряным
продергивать с запада до востока, а с севера заподымается как бы утренняя
заря. И вдруг все погаснет. Опять из-за моря протянутся пальцы долги без
меры и заходят по небу. Да заря займется ужасная, как бы пожарная. И опять
все потухнет, и звезды видать... Сиянье же обновится. Временем встанет как
стена, по сторонам столбы, и столбы начнут падать, а стена поклонится. А то
будто голубая река протечет, постоит да свернется, как свиток.
Бывало, спишь - услышишь собачий вой, откроешь глаза - по полу, по
стенам бегают светлые тени. А за окнами небо и снег переливают несказанными
огнями.
Мама и отец будили нас, маленьких, яркие-то сполохи-сияния смотреть.
Обидимся, если проспим, а соседские ребята хвалятся, что видели.
У зимы ноги долги, а и зиме приходит извод. В начале февраля еще морозы
трещат, звенят. В марте на солнышке пригреет, сосули с крыш. В апреле обвеют
двинское понизовье верховые теплые ветры. Загремят ручьи, опадут снега,
ополнятся реки водою. Наступят большие воды - разливная весна.
В которые годы вешнее тепло вдруг, тогда Двина и младшие реки кряду
оживут и располонятся ото льда. Мимо города идет лед стенами-торосами.
Великое дело у нас ледоход. Иной год после суровой зимы долго ждем не
дождемся. Вскроется река, и жизнь закипит. Пароходы придут заграничные и от
Вологды. Весело будет... Горожане - чуть свободно - на угор, на берег идут.
Двина лежит еще скована, но лед посинел, вода проступила всюду. В школе -
чуть перемена - сразу летим лед караулить. По дворам лодки заготовляют,
конопатят, смолят. И вот топот по всему городу. Народ табунами на берег
валит. Значит, река пошла. Гулянья по берегам откроются. Не до ученья, не до
работы. На городовых башнях все время выкидывают разноцветные флаги и шары;
по ним горожане, как по книге, читают, каким устьем лед в море идет, где
затор, где затопило.
Пригород Соломбала на низменных островах стоит, и редкий год их не
топит. Улицы ямами вывертит, печи размокнут в низких домах. В городе как
услышат - из пушек палят, так и знают, что Соломбала поплыла. Соломбальцы в
ус не дуют, у них гулянье, гостьба откроется, ездят по улицам с гармонями, с
песнями, с самоварами. А прежде - вечерами, с цветными фонарями и в масках.
Лед идет в море торосами, стенами. Между островов у моря льду горами
наворотит, все льдом заложит, не видно деревень; на заводах снимает лес со
штабелей. То одно, то другое устье запрет. Двине вздохнуть некак, выходу
нет, она острова и топит. На этот случай дома в островных деревнях строили
на высоких подклетях, крыльца и окна очень высоки. Около крайних домов
бывали "обрубы" - бревенчатые городки: обороняют от больших весенних льдин.
Зимою наткут бабы полотен и белят на стлищах вокруг деревень. Как река
шевелится, не спят ту ночь: моты, портна хватают. А проспят - все илом,