"Алексей Шепелев. Переплавка" - читать интересную книгу автора

между Россией и Европой. Плоховато живут, честно говоря. Довольно бедно.
Заметно беднее, чем в том же Белостоке. Хотели бы присоединиться к
кому-нибудь, да никто их не берет.
- А почему?
- Да все потому же. Почему у вас никто с Артуром не дружит?
- Потому что противный он, - честно ответил Валерка. - Вечно всякие
пакости придумывает, да еще и за спиной. Ему никто у нас не верит...
- Ну, вот и Польша получилась такая ябеда. Возьми ее в Россию - будет
пакостить. В Европу ее возьми - тоже пакостить будет. Пусть уж лучше
независимая остается: снаружи пакостить труднее, чем изнутри. И другие,
глядя на нее будут от пакости воздерживаться. Потому что за все в этой жизни
приходится расплачиваться. Но очень часто платить приходится не сразу, а
потом. Поэтому иногда появляется ощущение, что можно и без расплаты. Вот и
тянет их на всякие гадости, думают, что сойдет с рук. А не сходит. И
расплачиваться все равно приходится. Поэтому пример всегда должен быть перед
глазами. Точно так же как Деймос и Фобос.
Про Фобос и Деймос Валерка знал, потому что про него все знали. Оба
этих маленьких (один - 27 километров диаметром, второй и вовсе всего
каких-то 16) спутника Марса, словно оправдывая свое название - "страх" и
"ужас" был превращены в международные космические тюрьмы. Там содержали
преступников против человечности: на Фобосе толерастов, а на Деймосе -
фашистов. Кто такие эти самые "фашисты" и "толерасты" Валерка тогда толком
не знал (ясно же, что не те фашисты, с которыми воевали в Великую
Отечественную - те если и уцелели в войне, так все равно давно передохли).
Да и теперь, дожив до четырнадцати лет, изучив эти времена по истории и
узнав намного больше, многое так до конца и не уяснил. Особенно непонятно
было про толерастов, но сомневаться не приходилось: это были люди гнусные и
гадкие. Ходили слухи, что каждый осужденный на заключение в этих тюрьмах
имел право потребовать его замену смертной казнью. Именно потребовать, а не
попросить: отказать осужденному в этом случае права не имели. Может,
конечно, это были только обычные детские россказни, но на воображение
действовало по полной.
Потому и не было в мальчишеских компаниях ругательств хуже "ты как
фашист" или "ты что, толерантный что ли". Смыть такое оскорбление можно было
только немедленной дракой, а если оно заведомо не соответствовало тяжести
проступка, то тот, кто позволил себе такие сравнения, мог в легкую огрести
от друзей-приятелей, чтобы впредь неповадно было по пустякам оскорблениями
разбрасываться. За слова ведь тоже надо отвечать!
Поэтому в ответ на папины слова он понимающе кивнул, а отец продолжал:
- Хотите жить как Польше? Пожалуйста, поезжайте, посмотрите. Туристов
там, кстати, любят: основная статья дохода. Вот только кроме этой статьи
почти ничего нет. Производство там устарелое, на научные исследования нет ни
кадров, ни денег. Потому и бедновато живут. А если Европа или мы торговать с
ними откажемся, так и вовсе разорятся.
- А если Европа их возьмет к себе против нас? - предположил Валерка,
смутно вспоминая что-то про Темный Век. Тот самый, что между Великой
Отечественной и Европейским Возрождением, перешедшим в Третью Мировую войну.
Тем более, что конфликты с Европейской Конфедерацией, да и не только с ней,
возникали у России довольно регулярно.
До полноценной войны дело, разумеется не доходило, после Четвертой