"Борис Шергин. Кроткая вода" - читать интересную книгу автора

Борис Шергин


Кроткая вода

Несколько лет назад, читая о четырех советских солдатах, попавших "в
относ" в Тихом океане, вспомнил я одну старую "мирскую оказию".
Читатель, мне кажется, без комментариев оценит разницу между старым
временем и новым: в прежние времена погибавших поморов никто не искал, никто
не писал о них.
Архангельские поморы, бывало, хвалились: "Морскую беду терпеть нам не
диво, но когда что за обычай, то весьма сносно".
"Гибельные случаи" из своей жизни поморы иногда закрепляли в своих
записных книжках.
Устный рассказ помора о своей беде всегда поэтично-образен. Но стоит
ему взять перо, он, стесняясь просторечия, пишет как бы "донесение по
начальству". Такой полицейский протокол написал о себе и талантливейший
Афанасий Тячкин, от лица которого и ведется рассказ "Кроткая вода".
В 1915 году это протокольно-деловитое донесение разыскала и
опубликовала артистка О.Э. Озаровская. Между тем внуки Тячкина сохранили в
памяти живые детали устного рассказа своего деда. Их воспоминания и
послужили основой предлагаемого читателю рассказа "Кроткая вода".

Мы, жители посада Неноксы, знаем ветер, и воду, и всякую морскую
примету. Но был гибельный случай, над которым я и при старости лет вздыхаю и
говорю: море - измена лютая.
В тот там год весной, еще в море льдина погуливала, пришли мы в
Архангельск купить жита для посева.
На шестое мая заря всю ночь была многокровавая, а у нас договоренность
плыть домой. В карбасе народу двадцать два человека, а жита двести пудов.
Приятель мой, Мирон Кологреев, говорит:
- Ошалеть надо, чтобы с эким грузом в море напускаться.
Карбасник говорит:
- Ты и не плавай. Нам и без тебя не тоскливо.
Грамотница Дарья кудемская говорит:
- Чем ругаться, сходите поставьте свещу Николе Морскому.
Мы пошли в часовню, свещи затеплили, цену положили, обратно идем, а
старец свещник под берегом сидит у котла с ковшом и кричит:
- Ей вы, утопленники, идите пиво пробовать никольское!
Мы говорим:
- Отче, благослови путь.
Он ковшом взмахнул и запел:
- Непорочнии в путь. Аллилуйя...
Мы это в карбасе рассказали. Одни рассмеялись, другие смутились:
- Ведь это он погребальную кафизму запел...
В море выплыли Никольским устьем. Точно из воды выстал белокаменный
Никола.
Тут на веках потонули два сына новгородской посадницы Марфы. Она и
поставила мореходную примету: белокаменный Никола, как лебедь, одно крыло
распустил на север, другое - на полдень.