"Томас Шерри. Идеальная пара " - читать интересную книгу автора

лорд Тремейн. - Леди Тремейн дома?
Гудман не уловил в голосе маркиза никаких необычных интонаций, словно
тот соснул часок после обеда в клубе, а потом вернулся домой. И это после
десяти лет отсутствия!
Дворецкий снова поклонился.
- Леди Тремейн совершает моцион в парке, сэр.
- Отлично, - кивнул маркиз.
Гудман машинально последовал за лордом Тремейном, и только минуту
спустя, когда маркиз обернулся и взглянул на него, чуть выгнув бровь, до
дворецкого дошло, что он свободен.

Оглядывая жилище жены, лорд, Тремейн невольно хмурился - его одолевало
какое-то странное беспокойство.
Обстановка в доме оказалась на удивление изысканной, а он-то ожидал
увидеть подобие интерьеров, как в соседских домах в конце Пятой авеню, -
помпезных, раззолоченных, только на то и годных, что навевать воспоминания о
последних днях Версаля. Он и сам обзавелся парой стульев той эпохи, но
стулья эти выдержали тяжесть не одной сотни затянутых в бархат седалищ и
поэтому выглядели скорее удобными, нежели роскошными.
То и дело осматриваясь, Тремейн нигде не замечал ни массивных буфетов,
ни плодящихся, как кролики, старинных безделушек, которые в его понимании
были неотделимы от жилища англичан. Если уж на то пошло, дом жены до жути
напоминал некую виллу в Турине, у подножия итальянских Альп, где он в ранней
юности провел много счастливых дней. Там нежно-бирюзовые обои поблескивали
старинной позолотой, на тонконогих кованых подставках возвышались фаянсовые
горшки с орхидеями, а мебель была прочная, добротная, из прошлого столетия.
Его детство прошло в постоянных скитаниях с места на место, но все это
время только ту виллу, за исключением поместья деда, он считал своим домом.
Он любил ее за красоту, за уют и за обилие комнатных растений, разливавших в
воздухе чудесный аромат трав.
Лорд Тремейн уже готов был списать сходство между домами на случайное
совпадение, когда вдруг его внимание привлекли картины, украшавшие стены
гостиной. Среди полотен Рубенса, Тициана и фамильных портретов, как правило,
занимавших большую часть стен в английских домах, маркиза развесила картины
тех самых современных художников, чьи работы он поместил на самое видное
место в своем доме на Манхэттене, - Сислея, Берты Моризо, Мэри Кассатт и
Моне (злые языки сравнивали их произведения с безвкусными обоями).
Сердце Тремейна тревожно забилось, когда в столовой обнаружились еще
одна работа Моне и две картины Дега; причем все выглядело так, словно леди
Тремейн скупила какую-нибудь выставку импрессионистов целиком - Ренуара,
Сезанна, Сера, то есть художников, чья слава не выходила за пределы самых
скандальных кружков парижской богемы.
Не в силах сделать ни шага, Тремейн замер посреди этой галереи.
Оказалось, что хозяйка, обставив свой дом, воплотила в жизнь мечты юноши,
когда-то женившегося на ней. Должно быть, во время их долгих восторженных
бесед он обмолвился о своем пристрастии к лаконичности в домашнем убранстве
и о любви к современному искусству.
Он вспомнил, как она внимала ему, затаив дыхание, вспомнил ее
осторожные расспросы и жгучий интерес ко всему, что касалось его жизни.
Значит, развод - это всего лишь очередная уловка, хитро подстроенная