"Томас Шерред. Неоцененная попытка [NF]" - читать интересную книгу автора

времени, я двинулся пешком вверх по Мичиган-авеню до Шестой улицы, затем
перешел на другую сторону и повернул обратно. В этой части города
порядочно китайцев и мексиканцев. Китайцы держат маленькие ресторанчики, а
мексиканцы любят южную кухню. Между Четвертой и Пятой улицами я
остановился у магазина, переделанного в кинотеатр: витрины закрашены
черной краской, самодельные афиши на испанском языке зазывно
провозглашают: "Впервые в Детройте... массовые батальные сцены... только
одна неделя... десять центов". Несколько наклеенных на витрины, глянцевито
блестевших, но мятых и испещренных белесыми точками фотографий - неудачно
увеличенные кинокадры - запечатлели закованных в броню всадников и
панораму какой-то грандиозной битвы. И все это за десять центов. Как раз
мне по карману.
Вероятно, мне повезло, что моим любимым предметом в школе была история:
так или иначе, не хитрый расчет, а счастливая случайность побудила меня
уплатить десять центов за место на шатком складном стуле, для устойчивости
привинченном к полу кинозала. Кроме меня, единственными посетителями были
шесть или семь любителей мексиканской кухни, насквозь пропахшие чесноком.
Я занял место поближе к выходу. Две-три стосвечовые лампы без абажуров,
свисавшие с голого потолка, давали достаточно света, чтобы осмотреть
кинозал. Прямо передо мной находился экран, сделанный из выкрашенного
белой краской картона, а когда, оглянувшись через плечо, я увидел старый
обшарпанный шестнадцатимиллиметровый проектор, то подумал, что явно
переплатил, выложив десять центов. Однако до следующего автобуса еще
добрых сорок минут.
Все курили. Я тоже достал сигарету. Унылый мексиканец, которому я отдал
десять центов, запер дверь и, окинув меня долгим, пытливым взглядом,
выключил свет. Поскольку деньги были уже уплачены, я тоже пристально
посмотрел на мексиканца. Через минуту застрекотал старенький кинопроектор.
Начался фильм необычно: ни названия картины, ни фамилий продюсера и
режиссера, ни "шапки" - сразу крупным планом бородатый мужчина с титром
"Кортес". Затем размалеванный и украшенный перьями индеец и титр -
"Гватемотцин, преемник Монтесумы"; заснятый с птичьего полета превосходно
выполненный макет крепости с надписью "Город Мехико. 1521 год". Старинные,
заряжавшиеся с дула пушки в разгаре пальбы, высокие крепостные стены - при
прямом попадании от них брызгами разлетаются каменные осколки; сраженные
тощие индейцы корчатся в агонии; мгла, кровь. Меня поразило качество
съемки: ни царапин, ни неудачно склеенных обрывков, ни расплывчатости,
типичных для старых кинолент, отсутствовали и привычные эпизоды с
позирующим перед объективом красавчиком героем. Да красавчика героя вовсе
и не было. Тебе не доводилось видеть шедшие у нас французские или русские
фильмы? Они сняты без особых финансовых затрат и без участия прославленных
кинозвезд, но нельзя не восхищаться их реализмом и глубиной. Таким же,
если не лучшим, был и тот фильм.
Лишь к концу киноленты, завершившейся панорамой мрачных руин и
опустошений, я кое-что прикинул в уме. Наем нескольких тысяч статистов для
массовок и изготовление декораций для съемочной площадки размером с
большой городской парк - дело далеко не дешевое и центами тут не
отделаешься. Стоимость макета даже одной крепостной стены высотой метров
девять достаточно велика, чтобы вызвать возмущение бухгалтера, а стен в
фильме хватало с избытком. Все это плохо вязалось с неумелым монтажом и