"Павел Александрович Шестаков. Остановка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

свободен.
Задача моя, очевидно, усложнялась, но что было делать?.. Мы оба сели,
поглядывая друг на друга несколько натянуто. Состав вздрогнул, как
положено, и двинулся, медленно набирая скорость.
- Далеко собрались? - спросила Лена. - Неужели в наш городишко?
- Почему так пренебрежительно? Когда-то я любил там бывать.
- А я и сейчас люблю.
За окном тянулись старые, прочные, красного кирпича станционные
строения.
- Вы ведь знали маму?
- Знал. - "Как быть? Как сказать, куда я еду?.."
И тут она протянула мне руку. То есть рука-то осталась неподвижной,
на ремне сумки. Я имею в виду руку помощи.
- А почему бы вам не зайти к маме?
Мне всегда легче не зитрить. К тому же я испытал немалое облегчение.
- Признаться, такая мысль у меня была.
- Вот и чудно.
- Вы, однако, у Полины Антоновны отнеслись ко мне... не совсем
гостеприимно.
Я сказал и устыдился своего злопамятства. Но она, казалось, не
придала значение моему выпаду.
- У меня бывает... такое. Настроение. Простите. Мама совсем другой
человек. Она мягкая.
- А вы... в отца?
Вопрос был без всякого умысла. В тот момент я еще был страшно далек
от того, что узнал вскоре. Но она резко сдвинула брови.
- Мой отец тоже добрый, очень хороший человек. Просто я другая.
- Я не хотел вас обидеть.
- Я тоже. Тогда, у Полины Антоновны.
- Но почему вы не сказали, что вы дочь Наташи?
- Я думала, вы уже знаете от Полины Антоновны.
В самом деле. Я вспомнил, как в машине на мой вопрос о Лене Полина
Антоновна сказала только: "Аспирантка. Сережина". А о Наташе - ни слова.
Только после истории с фотокарточкой разъяснила. Почему? "Впрочем, это уже
в огороде бузина. На кладбище ей не до того было. Не погружайся в
детективщину, дорогой Николай!"
- Нет, она не успела.
- Вы думаете?
В словах прозвучало что-то мне непонятное. "Не поддавайся искушению
искать в простом многозначительное!" - предписал я себе строго.
- Так и было.
Станционная зона тем временем кончилась, и электропоезд уже шел
местностью, знакомой мне в юности. Но как она изменилась! Цивилизация
повсюду потеснила природу, дороги и линии проводов по обеим сторонам
сопровождали реку, а деревьев в прибрежных рощах заметно поубавилось. Зато
вместо глинобитных хат повсеместно поднялись кирпичные дома, красные и
белые, под шифером и железом, увенчанные замысловатыми телевизионными
антеннами. Казалось, жители-умельцы уже готовы к космической связи.
Правда, садов во дворах стало меньше, они уступили место теплицам под
полиэтиленовой пленкой. Я скользил взглядом по этим поблескивающим на