"Тарас Шевченко. Близнецы (Укр.)" - читать интересную книгу автора

кавалерия, а когда вышла из Дорпата, так тоже три или четыре трупа женских
принесли из полиции к нам в анатомический театр. Полиции все равно, они не
знают, что для нашей науки удобнее мужское тело, а женское не так удобно:
много жиру, до мускулов не доберешься.
- Вот что, - прервала его Прасковья Тарасовна, - у меня к вам просьба,
Карл Осипович, чи не пожалуете вы к нам кумом? Нам господь деточек
даровал.
- Как так? - вскрикнул изумленный Карл Осипович.
- Так, просто, около ганку нашли вчера двух ангелов божиих.
- Удивительно! - воскликнул снова Карл Осипович и опустил руку в карман
за табакеркою.
- А я попрошу еще и Кулину Ефремовну, она - тоже немка, вот вы и
породнитесь.
- Нет, она совсем не немка, она только из Митавы; но это ничего. Я
очень, очень рад такому случаю.
Карл Осипович, обрадованный таким приятным предложением, не мог по
обыкновению провести вечер со своими искренними друзьями, вскоре
распрощался и уехал в город, чтобы известить Кулину Ефремовну о
предстоящем событии. Расставшися с Карлом Осиповичем, старики несколько
времени смотрели друг на друга и молчали. Первая нарушила моччание
Прасковья Тарасовна.
- Как ты думаешь, Никифоре, не отслужить ли нам в следующую субботу
панихиду по утопленнице? Ведь она должна быть их настоящая мать.
- И я так думаю, что настоящая. Только нужно будет подождать до
клечальной субботы, а то бог ее знает, быть может, она самоубийца, то как
бы еще греха не наделать.
- Хорошо, подождем, теперь уж недалеко зеленое воскресенье. Да...
посмотри, пожалуйста, какого завтра святого, как мы назовем своих детей, -
ведь они обое мальчики.
Никифор Федорович достал киевский "Каноник"8 и, вооружась очками, начал
перелистывать книгу, ища июня месяца. Найдя месяц и число, он в восторге
перекрестился и воскликнул:
- Парасковие! Завтра святых соловецких чудотворцев Зосимы и Савватия!
- А нет ли еще других каких?
- Да зачем же тебе других еще? Ведь это святые заступники и покровители
пчеловодства.
Он еще раз перекрестился, закрыл книгу и положил ее под образа.
Нужно вам сказать, что Никифор Федорович был страстный пасичник, и
вдобавок искусный пасичник.
Поэтому Прасковья Тарасовна и не смела сказать, что имена были не
совсем в ее вкусе.
Вскоре после этого старики молча повечеряли и, помоляся богу, разошлися
спать - Никифор Федорович в комору, а Прасковья Тарасовна в свою светлицу,
где, разумеется, были помещены и маленькие близнецы.
Таким-то важным для добрых стариков [событием] был ознаменован выход
кавалерийского полка из города Переяслава.

Для краткости этой истории не нужно было б описывать со всеми
подробностями ни хутора, ниже его мирных обитателей, тем более, что
история сия весьма мало, так сказать, мимоходом их касается. Настоящие же