"Владимир Николаевич Шевелев. Чаушеску и 'золотая эра'Румынии " - читать интересную книгу автора

давшей отпор самому Советскому Союзу. В европейские странах вскоре было
опубликовано несколько биографических книг о Чаушеску, где он превозносился
как "выдающийся руководитель", чье имя стоит "в первом ряду избранной когорты
гигантов международной политики". Мужественное "диссидентство" Кондукатора,
который бросил вызов Москве, словно ослепило зарубежных политиков, писателей,
журналистов. Они и впредь предпочитали "не замечать" того, как из года в год
ужесточился в Румынии режим личной власти, как разрасталось славословие в
честь Кондукатора и его жены.
А "независимость" Чаушеску от Москвы приобретала все более широкий размах.
Он не одобрил, хотя и не осудил, ввод советских войск в Афганистан в декабре
1978 года. При голосовании в ООН Румыния воздержалась. Чаушеску не согласился
с советским бойкотом Олимпийских игр в Лос-Анджелесе в 1984 году. Недаром в
советской печати практически не появлялось материалов о том, как живет Румыния
при Чаушеску, тогда как об "успехах социалистического строительства" в других
странах социализма наша пресса трубила чуть ли не ежедневно. Да и о самом
Чаушеску почти ничего не писали, полностью замалчивая неугодного кремлевской
верхушке лидера.
На Западе же все больше говорили о Чаушеску. Многочисленные журналисты,
приезжающие в Румынию с высокопоставленными визитерами, вроде Ричарда Никсона,
Вилли Брандта, Шарля де Голля, широко освещали "румынский путь к социализму",
в выгодном свете показывали и самого Кондукатора.
"Особые отношения" у Чаушеску сложились с Китаем и Северной Кореей. В июне
1971 года чета Чаушеску совершила большой визит в Китай, Северную Корею и
Вьетнам. Большое впечатление на них произвела "культурная революция",
затеянная в Китае Мао Цзэдуном. Они восхищались Ким Ир Сеном, который также на
свой лад созидал социализм, были в восторге от Пхеньяна. "Именно здесь, -
пишет Э. Бэр, - в строго геометрическом разбеге улиц, в бесчисленных анфиладах
типовых домов, в монолите ликующей толпы, в восхищении, оказанном им как
гостям "божественного" Ким Ир Сена, в сказочно чистых заводах, населенных, по
всей видимости, счастливыми, машущими флажками рабочими, и в гудящих, подобно
гигантскому улью, индустриальных комплексах, Чаушеску впервые увидел живое
воплощение его давней, истинно стадинистской мечты: претворение в
действительность "Коммунистического манифеста" Карла Маркса".
Достаточно своеобразным был подход Чаушеску к оценке международного
положения и расстановки сил на мировой арене. Румынию он относил к третьему
миру - неприсоединившимся странам, а раздел мира на бедных и богатых считал
главным противоречием эпохи. Видимо, с этим был связан и его большой интерес к
третьему миру. Чаушеску, встречаясь с лидерами неприсоединившихся стран,
стремился довести до них мысль, что Румыния намного лучше, чем другие
восточноевропейские страны, понимает нужды развивающихся государств.
Николае Чаушеску и высокопоставленные сановники его режима часто принимали
участие в работе конференций неприсоединившихся стран, различных региональных
совещаний. Его влекли к себе "сильные личности" арабского мира - Моамар
Каддафи, Хафез Асад, Саддам Хусейн, Анвар Садат. Когда в начале 70-х годов
Чаушеску посетил Ливию, то при встречах с Каддафи он апеллировал к общим
интересам двух стран: "Я питаю к верующим глубокие чувства. Вы верите в Коран,
я - в марксизм. Но мы оба верим в независимость наших стран. Вы прогнали
американцев, мы - русских. Вы строите независимую исламскую страну, мы -
независимую марксистскую. По этой причине мы должны сотрудничать". Однако
после завершения встреч, по свидетельству Иона Пачепы, Кондукатор - так