"Сергей Шхиян. Волчья сыть ("Бригадир державы" #2) " - читать интересную книгу автора

есть принялся целовать несостоявшуюся абстракционистку.
Аля вначале отбивалась, делая страшные глаза и указывая на дверь,
которая, увы, не запиралась. Но потом нам стало как-то не до условностей.
- Что, прямо сейчас? - с деланной обреченностью спросила она.
- До обеда еще два часа, успеем!
- А вечером?
- Вечером, само собой!
- Ну, если так... А вдруг кто-нибудь войдет?
- Сейчас что-нибудь придумаю, - торопливо пообещал я. Огляделся и не
нашел никакого другого способа, кроме как бесценной антикварной саблей
подпереть дверь...
После обеда я навестил беглого солдата. Его благоустроили в сухом
сенном сарае, подальше от любопытных взглядов. После перенесенных невзгод и
лишений, Иван медленно восстанавливал силы и много спал.
Мой визит немного его развлек, но было видно, что ему лучше пока побыть
в одиночестве. Он несколько дней не брился, зарос густой щетиной и теперь
больше походил не на солдата, а на разбойника.

Глава четвертая

Наши эмигранты, в советское время уезжавшие из страны, говорят, что
первое, к чему привыкали на Западе, это к полным полкам магазинов. Я же
здесь сразу привык чувствовать себя дворянином.
Никаких особых оснований для дворянской спеси у меня не было, лишь
косвенные признаки, что попал не куда-нибудь, а к своим предкам, находящимся
в этом привилегированном сословии.
Да и то сказать, ни один род моих многочисленных однофамильцев, включая
баснописца Ивана Андреевича Крылова, древними дворянскими корнями
похвастаться не мог. Были известные мне Крыловы в основном выходцами из
чиновников и в дворяне попали при последних императрицах, когда такой статус
получали едва ли не все грамотные люди, устроившиеся на государственную
службу.
Однако ощущать и считать себя можно кем угодно, это никому не
возбраняется; сложнее навязать придуманный образ окружающим. Пока я жил в
заштатном городке, лечил от начинающегося цирроза печени местного уездного
начальника, был накоротке с отставным генералом Присыпкиным, ни у кого не
возникало и мысли проверить мои документы.
Однако не все же мне было торчать в Троицке, где на одного жителя
приходилось по две коровы и четыре козы, а весь местный бомонд умещался в
одной не очень большой гостиной того же Киселева.
Рано или поздно нужно будет отправляться на поиски жениха моей
"нанимательницы" Марфы Оковны, устроившей мне эту командировку в XVIII век.
Потому в первую очередь нужно было как-то легализироваться и выправить себе
надежные документы.
У меня не было никаких сомнений относительно полицейской мощи
российского государства. Это, конечно, не сталинский режим, с тотальным
контролем над всеми жителями страны, но и не европейская демократическая
расслабуха.
Попадись я по чьему-нибудь доносу в руки властей, меня сгноят в
застенках, лет десять выясняя подробности биографии. А теперь на моей