"Сергей Шхиян. Царская пленница ("Бригадир державы" #4) " - читать интересную книгу автора

планы освобождения с тем минимумом информации, которым я располагал, было
бессмысленно. Осталось одно: улечься на голую лавку, закрыть глаза,
расслабиться и попытался уснуть. Тем более что последние сорок восемь часов
у меня были насыщены событиями самого разного рода.
После долгих, безуспешных поисков жены, несколько дней назад я смог
разжиться хоть какой-то информацией. Мне посчастливилось познакомиться с
истопником из Зимнего дворца и узнать у него, что в тайных покоях на верхнем
этаже содержится под арестом какая-то женщина простого звания. Особых
сомнений, кто это может быть, у меня не было. Пришлось сделать хитрый ход,
сыграв на самомнении истопника, с его помощью под видом трубочиста
проникнуть в покои, где содержалась узница.
После свидания с женой, и вынужденной попойки с "коллегами" по печному
делу, я случайно попался на глаза царю, и тот приказал мне почистить
каминную трубу в его кабинете. Во время работы мы разговорились и мое
нестандартное поведение в пьяном виде, о чем я уже упоминал, вызвало
подозрение императора, не французский ли я жирондист или, того хуже,
якобинец. Так назывались в конце XVII века, во время, когда происходили
описываемые мной события, политические группировки, бывшие у власти в Париже
во время Великой французской революции. Павел так боялся проникновения
революционных идей в Россию, что запретил ношение круглых шляп, как символа
французской революции, что уж говорить про сами партии.
Заподозрив во мне лазутчика, царь приказал дежурным гвардейцам отвести
меня в арестантское помещение. На мое счастье, одним из двух караульных
оказался мой приятель и собутыльник унтер-офицер Преображенского полка
Афанасьев, который и помог мне бежать.
Однако не успел я "вдохнуть воздух свободы", как меня опоили в трактире
какой-то наркотической дрянью, подмешанную в водку, и в бессознательном
состоянии бросили в Петропавловку. Инициатором этого ареста был старичок Сил
Силыч, к которому я нынче и попал "в гости".
Моего самого слабого места - отсутствия законного права жить в 1799
году, он к счастью не нащупал, начал брать на пушку и раскручивать по схеме
хороший - плохой следователь. Его напарник пугал меня криками, угрозами и
звериного вида палачом в красной рубахе, а старичок жалел и рассказывал, как
дружил с моим "батюшкой", скромным советским инженером, (если говорить все
как есть на самом деле), и держал меня в младенчестве на коленях.
Я в свою очередь изображал из себя провинциального лоха, сиречь -
недоросля, и в первой партии переиграл старого лиса. Второй тайм приходилось
играть сейчас, но в совсем другой форме. Тогда же мне почти чудом удалось
вывернуться из цепких ручонок хваткого старикашки.
Соседом по каземату у меня оказался совершенно необыкновенный человек,
в котором я заподозрил, по меньшей мере, инопланетянина. Не знаю, за что его
держали под арестом, он не только не рассказывал мне о своих делах, но не
назвал даже своего имени. "Инопланетянин", или "алхимик", как я его прозвал,
каким-то образом сумел раздобыть напильник и спилил наши ножные и ручные
кандалы. Потому, когда его попытался забить до смерти караульный наряд, мы
оказались со свободными рукам, разделались с охраной, похитили их одежду и
бежали на свободу.


Глава вторая