"Сергей Шхиян. Юродивый ("Бригадир державы" #14) " - читать интересную книгу автора

- Если будете соблюдать осторожность, то доедете, - пообещал я.
Опять установилось долгое благоговейное молчание. Мои мудрые слова
обдумывали с достойным уважением. Кажется, все, что хотели узнать путники,
они узнали, но почему-то не уезжали, продолжали за компанию мокнуть под
дождем.
- А можно тебе святой человек подать милостыню? - наконец решилась
спросить женщина.
- Милостыню, можно, - не раздумывая, согласился я. - Да не оскудеет
рука дающего!
Тетка бросилась к подводе и принялась рыться в своих узлах. Только
теперь я начал понимать, что тут происходит. Эти люди приняли меня за
юродивого!
Юродивых на Руси почитали испокон веков, даже в наше просвещенное
время, целая партия юродивых неизменно попадает в Государственную Думу.
Правда и то, что в начале семнадцатого века они были немного другими, чем
теперешние клоуны. Во всяком случае ходили босыми и пешком, а не разъезжали
с мигалками на дорогих машинах.
В средние века это были люди, принимавшие на себя из любви к Богу и
ближним один из подвигов христианского благочестия - юродство о Христе. Они
не только добровольно отказывались от удобств и благ жизни земной, от выгод
жизни общественной, от родства самого близкого и кровного, но принимали на
себя вид безумного человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда,
дозволяющего себе иногда соблазнительные действия. Эти подвижники не
стеснялись говорить правду в глаза сильным мира сего, обличали людей
несправедливых и забывающих правду Божию, радовали и утешали людей
благочестивых и богобоязненных.
Суровый Петр Великий, подчинивший себе церковную власть, преследовал
лжеюродивых, которых предписывалось помещать в монастыри "с употреблением их
в труд до конца жизни". Уже после Петра указом 1732 года воспрещалось
"впускать юродивых в кощунных одеждах в церкви", где они кричали, пели и
делали разные бесчинства во время богослужения, по мнению властей,
единственно из корыстного желания обратить на себя внимание богомольцев.
Однако до этих жестоких времен было далеко, да и не любит наш народ
насилия над слабыми и безумными, отмеченными печатью благости. Чем больше
власть на нас давит, тем ловчее и изощреннее мы ей противодействуем. И не
родилось еще на Руси человека, способного переломить такое отношение к
неправедной, жадной, глупой и эгоистичной власти.
Женщина между тем принесла аккуратно завернутую в чистую тряпицу
милостыню. Я небрежно взял приношение и, не глядя, положил рядом с собой.
Она же, умильно глядя, перекрестилась и чуть ли не заплакала от
благодарности, что я согласился приять подаяние. Тогда я, окончательно
наглея, попытался решить свою главную проблему:
- Поршни есть? - строго спросил я крестьянина.
Он не понял вопроса, испугано пожал плечами, Я напряг память, пытаясь
вспомнить, как еще назывались поршни, примитивная обувь, состоящая из
кожаной подошвы, которую обычно делали из бычьей сыромятной кожи с войлочным
верхом. Одно название не сработало, тогда я назвал другое: "ступни" с
ударение на первый слог.
- Ступни, говорю, есть? - повторил я, и посмотрел на его ноги, обутые
во что-то подобное поршням.