"Сергей Шхиян. Юродивый ("Бригадир державы" #14) " - читать интересную книгу автора

- Тот самый и казна при нем, злата серебра несметно, говорят, кто
увидел, от такого богатства чуть умом не тронулся. Да и одежда его, все в
точности как воевода описал!
- Одежда, - повторил я, начиная понимать, кто вместо меня сейчас висит
вверх ногами на березе. - Если одежда, тогда конечно. Ну, а с тобой, что
делать будем? - перешел я к заключительно фазе разговора.
Помещик поежился и перекрестился:
- Грехи, святой человек, у меня, конечно, есть, чего зря говорить, но,
клянусь, замолю!
- Ладно, езжай с Богом и впредь не греши. Я теперь за тобой буду
присматривать. Мне по моему подвигу о каждом человеке все доподлинно
известно! Оставь на подаяние монету, какую не жалко, и езжай!
Довольный что легко отделался от юродивого, помещик сунул мне несколько
медных московок и резво вскочил на коня.
Опят я остался на дороге один. То, что вместо меня поймали моего
обидчика колодника Николая, сомнений не вызывало. Не то что бы я жаждал его
крови, но обстоятельство, что на земле стало одной сволочью меньше, грустных
мыслей не вызывало. К тому же его гибель давала мне несколько дней форы.
Пока разберутся, что убили не того человека, будут подозревать, что главную
часть денег растащили свои же, и разыскивать основную казну, можно будет
уйти далеко от Москвы. Особенно если ты не босиком, а в ступнях.
"Слово и дело", как говорили в предшествующую политическую эпоху верные
псы грозного царя опричники. Я принял для себя окончательное решение
переквалифицироваться в юродивого, еще раз осмотрел ноги, привязал
сыромятными ремешками к подошвам примитивную обувку и ступил на жидкую грязь
российских дорог.
Дождь между тем, то стихал, то начинал поливать как из ведра.
Постепенно я привыкал идти без одежды. Ноги чавкали по грязи, тело блестело
под водяной пленкой, тонкие шелковые, к тому же еще и белые подштанники
липли к ногам, лишая последнего укрытия мою стыдливость.
Впрочем, для юродивых что мужчин, что женщин в легкости и призрачности
одеяний препятствий не существовало. Мне доводилось видеть особей обоего
пола в таких легких одеждах, по сравнению с которыми, мои исподние штанцы,
можно было посчитать верхом приличия. Другое дело, что смотреть на моих
голых "коллег" было не самым эротичным занятием. Это и не удивительно, в
добровольные сумасшедшие шли кроме простых психов, весьма своеобразные люди.
Пока я шел лесом, особого неудобства от легкости одеяния не испытывал.
Однако когда попал в довольно большое село, пришлось напрячься, что бы не
испортить всю затею.
Удивительно, как глубоко сидят в нас приличия и застенчивость. Мне
казалось, что я совсем раскрепощенный человек, но стоило стать объектом
всеобщего внимания, как захотелось провалиться сквозь землю. А внимание мне
в селе оказали большое, даже несмотря на непогоду. Казалось, что поглядеть
на прохожего психа сбежалось все наличное сельское население.
К счастью уважение оказываемое божьим людям, не позволяло публики
улюлюкать и производить подобные неуважительные действия, не то мне бы
пришлось совсем кисло. Однако когда приходилось для благословения поднимать
руки, прикрывающие одно нескромное место, чувствовал я себя не то, что не в
своей тарелке, а словно бы даже в чужой.
- Божий человек, благослови! - то и дело слышались призывы страждущих.