"Сергей Шхиян. Юродивый ("Бригадир державы" #14) " - читать интересную книгу автора

Что следует говорить в подобных случаях, я не знал, просто стоял вместе
со всеми над мертвым телом. По разбойнику никто особенно не горевал. Во
всяком случае, спорить о своем, конфликтующие стороны продолжили над его еще
не остывшем телом. Пришлось прогнать их в сторону, Я же прикидывал,
насколько будет этично позаимствовать одежду умершего. Мы с покойным были
примерно одного роста, и его платье меня здорово бы выручило. Решать нужно
было быстро, пока еще кто-нибудь не положил глаз, на его бархатный кафтан.
Самым противным оказалось раздевать мертвеца.
- Ты, это что делаешь, - спросил меня один из слуг помещика. Они оба
продолжали стоять в стороне, так и не рискнув вмешаться в спор своего барина
с крестьянами.
- Сам не видишь? - ответил я, стаскивая с разбойника камзол.
Он оказался старым и потертым, был мне короток и узок, к тому же очень
тяжел, но выбирать не приходилось. Я решил проверить карманы и обнаружил в
них целый арсенал. В одном было насыпано фунта два пороха, в другом
оказались свинец и пули для пищали. Огневой припас мне был без надобности, и
я его сразу выбросил. Портки усопшего, не шли ни в какое сравнение с верхом,
были обычными крестьянскими штанами из домотканого холста. Сапоги оказались
маленького размера и худыми. Пока я занимался экипировкой, спорщики так
увлеченно выясняли отношения, что ни на что не обращали внимание.
В эти благостные, патриархальные времена, разница между помещиками и
крестьянами была невелика и, пожалуй, заключалась только в разной одежде и
еде. Не дошла еще тогда Русь да эпохи просвещения и расслоения общества по
образованию и воспитанию. Большинство людей говорили на одинаковом языке, и
редко заносились друг перед другом дремучестью рода.
Я оделся в одежду покойного, оставив только свои поршни, перепоясался
его разбойничьей саблей в ободранных кожаных ножнах, и только тогда подошел
послушать, до чего договорились стороны. Кажется, дело у них шло на лад,
только крестьяне отказывались ремонтировать вгорячах поломанную карету. Меня
заметили, и спор разом прекратился.
- Ты никак Мишкину одежду забрал? - осуждающе спросил мужик с саблей.
- Да, - подтвердил я, - она ему все равно не понадобится.
- Так будет не по справедливости! - вмешался помещик. - По
справедливости нужно ее поделить. Тебе, скажем, сапоги, а мне все остальное!
- Я вам оставляю сапоги и пищаль, она дорого стоит, за это ты, - сказал
я барину, - по человечески похоронишь разбойника.
Помещика такой расклад не удовлетворил, он попробовал его оспорить, но
я, не вступая в спор сел в седло. Времени на пререкания у меня уже не
оставалось, нужно было ехать дальше.
Помещика такое неуважение возмутило, и он попытался помешать мне
уехать, схватился за уздечку. Пришлось оттолкнуть его ногой. Барин от
неожиданности упал, после чего не вставая, принялся меня проклинать и корить
мздоимством. Почему именно мздоимством, я так и не узнал, тронул бока лошади
коленями, и она не спеша, затрусила по дороге. Однако оказалось, что так
просто нам разойтись не суждено. Не отъехал я и трехсот метров, как сзади
грохнул выстрел, и мой конь пронзительно заржал и встал на дыбы, грозя
опрокинуться на спину. Я не ожидал ничего подобного и едва не вылетел из
седла. Хорошо еще успел вытащить ноги из стремян, и соскользнул на землю по
крупу, иначе вполне мог запутаться и грохнуться головой о землю. Спрыгивая с
коня я не удержался на ногах, упал и больно стукнулся о дорогу. Проклиная