"Дмитрий Шидловский. Противостояние ("Враги" #2) " - читать интересную книгу автора

- Вначале надо окончательно выяснить позицию Прибалтийских
государств, - пояснил Алексей.
- Тебе виднее, - пожал плечами Оладьин. - Ну, смотри парад пока. За
час до торжественного банкета жду тебя в своем кабинете. Надо обсудить
позицию по прибалтам.
Адмирал отошел в сторону. Алексей, опершись на край трибуны, посмотрел
на марширующие войска. Бравые, здоровые ребята, румяные от мороза лица,
начищенные до блеска пряжки и пуговицы, чеканный шаг. Ему вдруг вспомнился
другой строй. Строй из шатающихся от усталости людей, половина которых уже
была ранена. Те, кто шел мимо Юрьева монастыря, меся талый снег и грязь,
сражаться и умирать в девятнадцатом. Он вспомнил ярость атак и озверение
рукопашных схваток. "Неужели нельзя предотвратить?" - в сотый раз задал
себе вопрос Алексей.
Мимо трибуны, под бравурную музыку, с винтовками наперевес шел
гвардейский новгородский пехотный полк. Зимнее солнце блестело на штыках.
Алексей смотрел на офицеров и солдат и думал, что уже через год многие из
этих людей будут мертвы, а те, кто выживет, станут другими, совсем другими.


***

Отгрохотали гусеницы танков, прошла артиллерия, и на Красную площадь,
под звуки марша "По долинам и по взгорьям", вступила пехота. Майское солнце
блестело на штыках, примкнутых к винтовкам. Павел стоял на трибуне для
приглашенных и с восторгом наблюдал за парадом, наслаждаясь мощью Красной
армии. "Давайте, ребята, давайте, - твердил он про себя. - Вас ждут народы
Европы и Азии. Может, они сами еще не осознают, насколько нуждаются в вас,
но скоро поймут. Вы должны освободить их. А я помогу. Я не позволю вам
гибнуть в Ельнинском котле и истекать кровью под Сталинградом. Я сделаю
так, что уже в сорок первом вы форсируете Эльбу и Рейн, войдете в Париж. Мы
с вами уничтожим мир, где правят насилие и эксплуатация".
С горькой улыбкой он вспомнил, как виделось ему всемирное торжество
коммунизма в юности. Что же, молодости свойственно идеализировать. Конечно,
это не будет мир без проблем и бед. Но он будет куда добрее и справедливее.
Не идеальный, но лучше, просто лучше. За это "лучше" Павел готов отдать
свою жизнь.
Взгляд Павла скользнул по транспаранту "1 мая 1939 года", портрету
Сталина и упал на трибуну Мавзолея, где размеренными шагами ходил сам
великий вождь и учитель товарищ Сталин. От Сталина Павла отделяло всего
метров двести, но до Сталина было далеко, как до бога. Павел со вздохом
вспомнил времена, когда он, только что освобожденный узник
Гроссмейстерского замка, за пятнадцать минут дозвонился из Зимнего дворца
до Дзержинского на Лубянке и с ходу раскрутил интригу, которая определила
жизнь всего русского Северо-Запада на полтора года и чуть было не изменила
политическую карту. "Чуть было. - Павел снова тяжело вздохнул. - Сейчас я
не промахнусь. Не имею права промахнуться".
Его взгляд опять устремился на трибуну. Как он хотел подойти к
товарищу Сталину и все рассказать, объяснить. Но как проникнуть через
сложный кордон бюрократических инстанций и охраны? Что они сделают, если
Павел скажет, что знает будущее? "Переутомился, товарищ Сергеев, сошел с