"Сергей Шилов. О Русском экономическом языке" - читать интересную книгу автора

диктатуры, - это "почва обыденного советского сознания", лишенная только
советской событийности и атрибуции, почва сама по себе, советское обыденное
сознание как вещь в себе. На самом деле, этого "межеумочного пространства",
вообще говоря, быть не должно было в теории, как не бывает болотных леших,
кикимор и прочих языковых фантомов. Однако, оно есть и утверждается
исследователями этого пространства, как реальное, как "распределенный образ
жизни (между квартирой, работой, дачей)" (Кордонский).

"Межеумочное пространство" - это, как говорится, "и не туда, и не
сюда". Обвиняя поздних либералов переходного периода в попытке механического
копирования западных институтов, лидеры "межеумочного пространства"
распространяют это обвинение вглубь к истокам демократии, к первому
реформаторскому правительству. Однако, разумным людям известно, что
Гайдаровский прорыв был совершенно не в первую очередь копированием
чего-либо, а, прежде всего, ПРОРЫВОМ ИЗ МЕЖЕУМОЧНОГО ПРОСТРАНСТВА
БЛУЖДАЮЩЕГО В ТУМАНЕ СПЕКУЛЯТИВНОЙ ДИАЛЕКТИКИ ПОЗДНЕГО ГОРБАЧЕВИЗМА, КОГДА
ПЫТАЛИСЬ СКРЕСТИТЬ РЫНОК И СОЦИАЛИЗМ, - ПРОРЫВОМ ЗДРАВОГО СМЫСЛА К
УНИВЕРСАЛЬНОЙ ОБЩЕМИРОВОЙ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ, К ЗДРАВОМУ ПОНИМАНИЮ
ЭКОНОМИКИ, ОПИРАЮЩЕМУСЯ НА НАГЛЯДНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ БЫТИЯ ЭТОЙ ЭКОНОМИКИ В
ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ОБЩЕСТВАХ. Далее начались те методологические трудности,
которые должны были либо стать началом новой российской
экономико-философской науки мирового значения, либо привести к подведению
шеи под новый хомут более эффективно управляющего софта, чем советский софт.
Поскольку потенциальный субъект новой российской экономико-философской науки
выпал из властного измерения, то осуществился именно второй путь, путь
движения по рекомендациям Международного Валютного Фонда, прервавшийся в
результате общего системного кризиса мирового монетарного регулирования в
1998 году. Далее началось то интеллектное зависание программы развития
России, которое открыло громадное пустое пространство для
политтехнологического и экономико-спекулятивного монетарно-административного
конструирования, в котором, как в виртуальном пространстве, не знающем
институциональных ограничений, было возможно все, в том числе, и операция
"Преемник".

Зависание (переходим к главному структурному тезису Кордонского) между
"в реальности" и "на самом деле" - известный феномен истории мышления. На
самом деле, Кордонский здесь опять прибегает к философскому софту,
по-прежнему, как партизан, не называя его своим именем. Потому придется
"журналисту" С. Шилову дать пояснение генезиса и структуры этого
фундаментально-онтологического различия. Онтологический прием философского
письма - "на деле" - введен в философский оборот Аристотелем, и является
весьма частым терминографическим употреблением в корпусе его сочинений, и,
прежде всего, в "Метафизике". Данный прием, конечно же, не означает, что
Аристотель намеревается сообщить нам некоторые социологические или
статистические свидетельства, опровергающие умозрительные конструкции, а
является своего рода методографией (структурой письма) сущностной полемики
Аристотеля с Платоном. Резюмируя достижения философской греческой филологии,
скажем так: Платон мыслит то, что есть "в реальности", - то есть, ВИДИТ,
слово "эйдос", от которого впоследствии и была образована Платоном "идея",
означает "внешний вид", "реальней" которого не придумаешь. Аристотель мыслит