"Георгий Владимирович Шилович. Черепаха без панциря (Повесть) " - читать интересную книгу автора

вновь. Противная, колючая и длинная... Вот уже болтается, словно помело
какое! Он хотел пуститься наутек, но борода зацепилась за стул. Казик
дернулся, пытаясь вырваться, и с грохотом полетел на пол. Благим матом он
закричал:
- Ма-ма-а!.. Ма-а...
- Что, сынок? Что, родной мой? - взволнованно, наклонившись над ним,
спросила мама. - Что с тобой творится? Что ты все бросаешься во сне, о
чем-то бредишь... Проснись, сынок! Уж не заболел ли ты?..
Казик раскрыл глаза и увидел над собой озабоченное лицо мамы. Рядом с
мамой стоял папа. Минуту-другую мальчик смотрел на них, ничего не соображая,
потом спросил:
- Ты уже вернулся с работы, папа?
- Давно.
Казик зажмурился от яркого света в комнате, прикрыл рукой глаза и снова
спросил:
- А где счетная машина?
- Какая машина, сынок? - забеспокоился папа. Он пощупал лоб Казика,
заботливо укрыл его одеялом. - Тебе, видно, что-то приснилось?..
Но Казик уже ничего не слышал. Сон снова одолел его. Теперь он дышал
ровно и спокойно.
В тот поздний час Казик так и не успел узнать, с какой радостью и
долгожданной новостью вернулся с завода папа. Не слышал, о чем родители
говорили между собой, обсуждали, советовались.


Глава третья

ПОЕДИНОК С ВОРОБЬЕМ

Напрасно Шурка ждал Казика. Тот не появлялся. Обычно Казик забегал за
ним, чтобы вместе идти в школу. И Шурке было обидно, что закадычный друг не
пришел вчера и задерживается сегодня.
Голова была тяжелой, стучало в висках.
- И ничего удивительного, - ворчала мама, - столько времени просидел
без свежего воздуха. На вот, прими.
И она протянула Шурке таблетку величиной с фасолину.
Шурка нехотя проглотил эту горькую отраву. Но и после таблетки ему
легче не стало.
Вчера вечером, вернувшись в свою крохотную фотолабораторию, он
действительно несколько часов кряду проявлял пленки, которые Казик привез из
летнего путешествия. А сделал, наверное, лишь половину.
В боковушке от густого настоя разных химических препаратов не
продохнуть. Это особенно чувствовалось после двора.
"Хватит, - решил Шурка, сливая в бутылки реактивы, чтобы не оставлять
их открытыми в ванночках на ночь. - Завтра кончу".
И вот теперь, морщась от головной боли, Шурка думал, что и сегодня
снова придется забраться в душную боковушку, снова сидеть над бачками и
ванночками, следить за медленными стрелками часов.
"Выходит, не ему, а мне нужны эти пленки, - злился Шурка. - Нет уж,
дудки, пусть сам попробует, какое это удовольствие! Пусть сам почувствует