"Николай Шипилов. Остров Инобыль. Роман-катастрофа" - читать интересную книгу автора

- Логично. Понимаю. В таком случае разматывай поводок, бросай его на
землю и иди впереди меня, не оборачивайся...


20

Любомир Хренов сидит у антикварной керосиновой лампы, которая помнит,
может быть, еще своего изобретателя. Он наслаждается этим дрейфом вне
времени - лицо его смотрится спокойным и беспечальным. Он, похоже, не слышит
возни плененного Юза Змиевича за перегородкой своего кунга. Не слышит и
того, как дождь, подобно хорошему венику, нахлестывает распаренную землю. Он
отдыхает. Он заплатил за свое счастье годами унижений и ушел в этот тихий
дрейф, как на бесконечные школьные каникулы. Любомир с видимым удовольствием
выбирает из письменного прибора цветную ручку с черной пастой и пишет на
плотной белой бумаге:
"Сижу, земляне. Как в тонущей К-19. Охраняю грешного шпиона-щелкопера и
его последнее желание. Он возжелал Наташу из Тамбова, а она - свободная
мартышка - будто бы согласилась удовлетворить это его хотение, но сама
зеркальцем просигналила Коробьину на пост. Интересуются тут, мол, нашей и
вашей свободой. Ребята его и глушанули. А ведь он и не понял, что Наташа его
разыграла, настолько самоуверен. Позже ему дадут слабительного и отвезут с
завязанными глазами куда подальше, разденут, пустят на шоссе нагишом. Это
очень мягкое наказание, земляне. Но я полностью одобряю инициативу нашего
Полковника. Вот отменил Владимир Красно Солнышко кровную месть - так и стали
мы белыми агнцами в мире серых волков, то есть жертвенными животными, ибо
человек должен мстить, если хочет добра миру. Я, например, всегда был
излишне мягок. Я никого не трогал - так почему же ваш мир отторг меня? Мне
лично уже ничего не нужно, но я люблю всю земную красоту. Я не люблю, когда
ее истребляют во имя позорных, ничтожных денег. Не люблю и тех, кто делает
это. Потому я и полюбил оружие: безоружный народ когда-нибудь лишается
своего достояния - родной земли. И хорошо бы нынче американскую вторую
поправку к российской конституции - да кто же это позволит! Выход один -
"право свое мы в борьбе обретем". Для борьбы нужны деньги - мы
экспроприируем их. Стадо агнцев, ведомое парой львов, - страшная сила. Наш
Полковник - лев. Вася Коробьин с Сигайловым спорят со мной и говорят, что
баранов ведут не львы, а шакалы, и что это подтверждается историей
человечества. Но, Вася и Саша, это вопрос веры и безверия, скажу я вам. И я
хочу умереть героем, как сирота-мальчик Саша Матросов. Ведь вымирает русский
народ, пока мы рассуждаем о его благе, а смерть - одна. Здесь, на этой
свалке, я снова полюбил жизнь и словно опомнился! Мы погибнем без координат
утраченной нравственности. Говоря "мы", я имею в виду себя лишь отчасти, а
имею в виду тот прекрасный русский сад и тысячелетние фамильные деревья
этого сада. Может быть, только сироты могут так сильно любить то, что им не
принадлежит, и умирать, защищая это как мечту... Россию разорили, как
рядовую фирму, - это ли не обидно, земляне! И они не остановятся на этом,
пока жив хоть один русский окопник. Они умопомрачительно подменили наш
млечный язык - их, обезьяньим. И мы здесь, на свалке, уже научились понимать
друг друга глазами и не говорить пустых слов, отчего просыпается душа, мама.
Завтра пойдем на боевую операцию - кто останется жив? Но я спокоен, как
обломок кирпича на старом тракте. Правильно выкалывают на шкурах зэка: "Нет