"Светлана Ширанкова. И будет джаз" - читать интересную книгу автора

гасите свет). Кровоточит память. Ноет к дождю висок, будто шрам от старой
раны, которой нет.

Баллада о проходящих мимо
Нарочито подробное и нарочито скучное описание

обстоятельств героя: три комнатки, кухня,

прихожая... (с) Стругацкие

Она пережила своих детей, супруга, двух любовников, трех кошек, войну,
пятнадцать лет очередей, комплект белья в веселенький горошек, которому,
казалось, сносу нет (трофейное, еще из Бранденбурга), аппендицит - и
пляшущий ланцет в руках у в стельку пьяного хирурга (а может, и не пьяного -
как знать. А шрам... ей-богу, шрам - такая малость), железную в амурчиках
кровать - она в квартире в Киеве осталась, когда пришлось уехать в Астану, -
на ней в последний день зачали Мишку. До ужаса холодную весну, барак,
бронхит у младшего сынишки, нелепой смерти призрачную пасть (но бог отвел,
заняв счастливый случай), любовь, надежду, чувственную страсть, святое
материнское и сучье, развод, потом попытку повторить - удачную... почти...
свекровь-мегеру, и, если уж о боге говорить, - неверие и истовую веру, а
после - равнодушное "никак" бензиновым пятном по мутной луже, когда в душе и
в комнате бардак, и новый день не лучше и не хуже того, что был - вчера?
позавчера?.. Пережила. Смогла. Перетерпела. Крест-накрест пеленают вечера
изрядно поизношенное тело, в котором лица копятся на дне - любимые,
знакомые, чужие, настойчиво маня её вовне, за грань, к нездешним долам и
вершинам, грозя обрушить хрупкое жильё. Она чуть свет уходит прочь из дома -
на рынок, в магазин "Чулки - бельё", к метро, на площадь возле гастронома -
и там стоит подолгу, просто так. Ей мелочь иногда к ногам бросают, разок
хотели натравить собак... А прошлое глядит её глазами на яркое безумное
"сейчас", пытаясь ощутить, проникнуть, слиться, поймать рисунок жестов или
фраз, да без толку. Останкинская спица надёжно глушит радиоэфир.
Иди себе, не всматриваясь, мимо: статистом - "Кушать подано,
monsieur!",-участником безликой пантомимы, но только не... Почувствовал
укол? Ещё не поздно - отвернись, не надо!.. Её рука поднимется легко -
прикрыться от назойливого взгляда, но ты уже срываешься во тьму, в
бесчисленные сонмища людские, собой пополнить местную тюрьму - безводную и
мёртвую пустыню. Рванёшься, будто пленник из оков, почуявший в металле
призрак фальши, прибавишь шаг, ещё - и был таков, подальше от... неважно, но
подальше.
Но часть тебя останется во мгле, дрожа от жути, холода и смрада, на
небывалой выжженной земле среди таких же проходивших рядом.

Буря в пустыне
Генерал! Наши карты - дерьмо. Я пас. (с) И.Бродский

Сорок лет в пустыне, ей-богу, немалый срок. Генерал, такой поход не
сочтёшь блицкригом. На моем "Узи" заедает к чертям курок и прицел сбоит
(вероятно, шкала со сдвигом). Лейтенант читает молитвенник между строк
пролетевшим МИГам.