"Евгений Шишкин. Идиот и малыш (Маленький курортный роман)" - читать интересную книгу автора

приятном, согревающем душу. Через горные кручи, черед равнины, через
тысячу километров она перенеслась домой и улыбнулась с умилительной
грустью: она ведь уже соскучилась по своему Кубыкину.
Мужа она называла почти всегда по фамилии, даже иной раз дробила ее на
слоги: "Ку-бы-кин", в этом находила что-то иронически-заботливое; к тому
же имя "Валерий", как ей казалось, ему явно не подходило: какое-то
заемное, случайное, невпопад. Еще ей казалось, что Кубыкин излишне
сутулится, и она частенько шептала ему, особенно если выходили "на люди":
"Кубыкин, распрямись!"
Перед поездкой, которую диктовала необходимость подлечиться, Зоя с
ласковой насмешливостью сокрушалась: "Как ты будешь строить без меня дачу,
Кубыкин? Кто тебе приготовит твою любимую окрошку?" Из всех блюд Кубыкин
отдавал безусловное предпочтение окрошке. Он любил ее с изобилием зелени:
лучок, укропчик, огурчики, редиска, петрушка, красный перец - все шло в
ход; он съедал обыкновенно по полной-полной объемистой тарелке, причем
квас использовал только собственного, особенного приготовления; он
приправлял эту вкуснятину майонезом, сметаной, иногда даже горчицей и
аджикой, и непременно - тертым хреном, - хрен в данной рецептуре шел
деликатесом. Зоя же, хотя сама чаще всего готовила ему это блюдо, окрошку
недолюбливала: от кваса у нее всегда пучило живот да и остроту кубыкинских
добавок она переносила со скрипом. "Кубыкин, как ты это ешь? - удивлялась
она, передергивая плечами. - Тут столько всего понапихано острого. Ложку в
рот не вломишь". Кубыкин же ворчал с полным ртом.
У Кубыкина вообще имелась склонность поворчать. Чаще всего это
проявлялось на даче, точнее - на строительстве этой дачи. По натуре он был
упрямо-трудолюбив, настырен, хваток и весьма ворчлив, если что-то делалось
не "по его". Он готов был работать денно и нощно, если ставил себе цель, и
не очень-то считался с мнением и положением других, пренебрегая по сути и
самим собою - забывал о всяком отдыхе и комфорте.
"Конечно, он не такой, как этот:- думала Зоя, опять соскальзывая с
дальних воспоминаний на близкие. - В нем нет такой показухи и щегольства.
Но Кубыкин труженик и в общем-то премилый, немного забавный человек со
своей невыносимой окрошкой". Зоя сперва снисходительно, а потом
таинственно и сладко улыбнулась, - так улыбается всякая женщина, когда в
разлуке с мужем вспоминает какую-нибудь радостную сердцу, сугубо интимную
частность или дорогой штришок в портрете супружеской судьбы. "А этого...
этого пройдоху, надо поставить на место! Раз и навсегда! Чтобы не смел
портить отдых!"
Зоя беспристрастно смотрела, как за высокой столпообразной скалой, вдали,
зыбится белыми барашками зеленоватая синь моря, рассеянно прислушивалась к
велеречивой экскурсоводше, кривила губы от "ахов" Ольги и потихоньку
разгоняла себя, настропаляла на расплату с тем типом, который, видите ли,
соизволил повременить денек, ожидая ее согласия на бесстыдное предложение.
И если утром она хотела просто улизнуть от этого зазнаистого похабника, то
теперь чувствовала за собой непростительный должок. Почему она позволила
так с собой обращаться! Кто дал ему право! Оставить это безнаказанным? Ни
в коем случае! В ней забродил азарт мщения: дать урок этому женолюбивому
галантному проходимцу! Она даже срежиссировала сцену возмездия: где и что
ему скажет - колко, беспощадно, оскорбительно!
Однако ни сцены, ни полсцены, ни даже короткой реплики не случилось: